Страница 2 из 4
Тиму очень хотелось шлёпнуть брата, он уже совсем было примерился, но наткнулся на внимательный бабушкин взгляд и решил не рисковать. Лапа у бабушки могла быть удивительно разной. И мягкой, как сегодня утром, и жёсткой, как кора дуба, если дело касалось защиты малыша.
Мрачные мысли о предстоящей работе бродили в голове Тима, что, впрочем, не мешало ему слопать две порции любимой каши с вареньем из ягод и молодых шишек.
День, как назло, обещал быть прекрасным. Утренние лучи солнца ещё только пробивались сквозь резные листья дубов, освещая заросли причудливыми бликами. Несмотря на раннее утро, было тепло. Нос, заменявший Тиму градусник, обещал после полудня настоящую летнюю жару. Что было не только обидно, но и опасно для его репутации. Работать в жару, когда все купаются? Тим отгонял от себя мысль о том, что скажут его друзья, когда узнают о таком позоре.
Седой Лис, жмурясь от солнечных зайчиков, придирчиво и внимательно осматривал лес метр за метром в поисках подходящего мха. И делал это основательно. Мял мох лапами, нюхал и даже пару раз жевал мягкую зелень.
– Измельчал лес, – ворчал дед. – Мох настоящий не сыщешь. Вот раньше был мох – это мох! Плотный, густой. Не то, что сейчас.
Тим не сразу сообразил, что в поисках подходящего материала дед значительно удалился от норы и вплотную приблизился к опасной черте – зарослям папоротника рядом с тропой, по которой все порядочные звери или считавшие себя таковыми ходили купаться на озеро. А когда сообразил, было уже поздно. Седой Лис объявил, что нашёл подходящий мох.
– Дед, а дед! Что-то этот мох – не того. Не очень. Пойдем в другое место? – Тим попытался исправить положение.
– Много ты понимаешь во мху, – проворчал Седой Лис. – Этот самый лучший. Не такой, как раньше, но сойдёт.
– Пойдём в другое место. Я такой мох знаю… – проныл было Тим, но был остановлен строгим окриком старого ворчуна.
– Хватит по лесу шляться! Собирай здесь и неси к норе.
Тим смирился с неизбежностью и принялся за работу. Оставалось надеяться на чудо: что никто утром не появится на тропе и не застанет Тима за работой в такой прекрасный для купания день.
Чуда не случилось. В разгар подготовки мха к переноске, когда усы и шерсть на морде Тима вымокли от пота и росы и причудливо торчали по сторонам, на тропе появились два приятеля, шествовавшие на утреннее купание: кабанёнок Тумос и молодой олень Чук.
– Оба-на! Привет, Тим! Чем это ты занимаешься? – остановился в задумчивости Тумос (кабанчик был туповат).
Мордашка оленя оживилась. Огоньки злорадства зажглись в его круглых глазах.
– Ты, что? Не видишь? Наш Тим ра-бо-та-ет. Ра-бо-та-ет – понимаешь? Он у нас – работяга!
– Работает? – истина доходила до свиньи не сразу. – Зачем?
Тим открыл было пасть для достойного ответа. Можно было всё объяснить, свести к шутке, но в разговор вмешался бесцеремонный и прямой, как стебель бамбука, дед.
– Что шляетесь зря? Зверей от работы отрываете? Валите куда шли! – пролаял старый склочник.
– Видишь, Тумос? Мы отрываем Тима от работы. Он теперь не Хитрый Тим, а Тим-работяга! Пойдём купаться, не будем мешать ра-бот-нич-ку, – злорадствовал вовсю несносный олень и при этом ехидно смеялся.
– Ааааааа! – до кабанёнка дошло наконец, что злорадный Чук смеётся не над ним, а над Тимом, и с радостью присоединился. – Ха-ха! Работничек! Работяга! Пойдём купаться. Не будет мешать. Ха-ха-ха!
Идея молнией мелькнула в мозгу Тима. Мысль была неопределённая и невнятная, но ситуацию нужно было спасать немедленно, и Тим среагировал.
– Да, идите. Купайтесь. Орехи вы не любите. Идите, не мешайте, – Тим сделал вид, что дальнейший разговор ему неинтересен.
Тумос остановился как вкопанный. Слова об орехах привели его в недоумение. Да и олень перестал смеяться.
Тим, осматривая гору мха, скосил глаз и про себя удовлетворённо отметил: «Не смеются. Уже хорошо».
– Какие орехи? – спросил поросёнок.
– Никакие. Идите, купайтесь! – отрезал Тим.
– Что за дела, Хитрый? – Чук начинал нервничать. – Сказать трудно? О каких орехах разговор?
– Я? Об орехах? Ничего я не говорил, – Тим отвечал невозмутимо, но внутри ликовал.
– Как не говорил? Мы что – глухие? Тумос, он сказал: «Орехи вы не любите?» – Чук заводился всё сильнее.
– Да. Было, – кабан стал предельно серьёзен. Он вообще не понимал шуток о еде. – Ещё как сказал! А я их, например, люблю. Даже очень.
– Понял, Хитрый? – олень продолжал допрос. – И я люблю орехи. Может, даже больше, чем Тумос.
– Больше меня? Орехи? Ты дурак? – изумился кабан.
– Сам ты дурак! – насупился олень и опустил голову. Молодые рога угрожающе топорщились.
Драка между приятелями не входила в планы Тима. Идея в его голове постепенно приобретала формы и очертания очередной авантюры.
– Ладно вам! Не ссорьтесь. Скажу. Только вам же некогда? Вроде кто-то шёл купаться? – с невинным выражением морды поинтересовался Тим.
– Говори про орехи. Никуда мы не шли. То есть шли. Но это было до орехов, – настаивал Тумос.
– Озеро никуда не денется. Целый день впереди. Говори скорей, – Чук поддержал друга.
– Ладно. Если вы настаиваете. Всё просто. Кто соберёт весь мох на этой поляне и отнесёт к норе, получит два мешка орехов.
– Два мешка? Целых два мешка молодых, сладких орехов? – от перспективы получить столько Тумос зажмурился и даже сел.
Олень очень подозрительно посмотрел на Тима:
– У тебя есть два мешка орехов?
Тим снисходительно усмехнулся. Судя по задумчивым мордам друзей, вопрос со мхом можно было считать решённым. Оставалось найти орехи.
– Стал бы я с вами толковать, если б не было, – веско отрезал Тим.
Дело сладили быстро. Мешок орехов Тим оставляет себе, как организатор и вдохновитель, а мешок достается друзьям как законный гонорар за помощь в деле заготовки мха.
Как только друзья договорились – работа закипела. Седой Лис получил в своё распоряжение не только новые рабочие копыта, но и свежие уши, которые ещё не слышали его многочисленных баек. Чук рогами поднимал пласты мха, кабанёнок стаскивал и складировал, а дед Тима следил за их работой и с наслаждением рассказывал истории из своей молодости. По всему выходило, что давным-давно в лесу жилось лучше, мох был гуще, мыши жирнее, а волки глупее медведей. Работа спорилась. Чтобы не мешать друзьям собирать мох и не отвлекать деда от рассказов, Тим потихоньку отошёл в сторонку, побежал по тропе на озеро и с наслаждением искупался. Вдоволь наплескавшись, он перебросился парой слов с бобрами, строившими запруду на ручье, и через пару часов вернулся к поляне. Солнце поднялось над самыми большими дубами. Дело шло к обеду.
На поляне, в тени огромной кучи готового мха, отдыхали Тумос и Чук. Седой Лис сидел рядом и повествовал, как в молодости охотился на колхозных кур и обманул волкодава.
В глазах друзей сквозила тоска. Появление Тима они восприняли как спасение.
– Ты где был? Мы закончили, – с обидой в голосе протянул кабан.
Тим напустил на себя деловой вид:
– Закончили? Это хорошо. Теперь надо оттащить мох к норе.
Кабанёнок и олень покорно поднялись. Сначала нагрузили Чука, закрепив пласты мха на спине молодыми побегами ивы. Тим с дедом помогли Тумосу нагрузить на спину остальной мох. Все направились к норе. Нагруженные Тумос и Чук шли медленно. Мох был свежий, сырой и весил прилично. Седой Лис налегке возглавлял процессию, указывая дорогу, и ухитрялся находить всё новые темы для рассказов. Тим сорвался и побежал вперед.
– Бабушка! – закричал Тим у норы, как только отдышался после стремительного бега.
– Что ты, Тимчик? – всполошилась старая лиса, высунув морду наружу. – А дед где?
– Они сзади идут. Дай мне два мешка. Скорее.
– Какие мешки? Кто они? Толком сказать можешь? – бабушка явно не понимала сложность ситуации.