Страница 2 из 6
Но вообще-то наше домашнее животное и по жизни, и по происхождению исключительно комнатное. В деревне её гоняют все местные коты. Даже привычные для котов функции она выполнять не может, в городской квартире она как-то увидела мышку и … испугалась. Обе бросились наутёк, в противоположные стороны. То есть создание, повторюсь, абсолютно бесполезное, лишь в аптекарских дозах разрешающее себя погладить. И на балкон-то она приходила не облизываться, глядя на птичек, а посмотреть на другую жизнь. Потому что в чём – в чём, а в любопытстве ей не откажешь. Стоит только заняться чем-то новым, необычным, как кошка обязательно придёт, сядет на безопасном расстоянии и будет долго наблюдать за происходящим. Так она присутствовала, например, при всех стадиях строительства площадки для теннисного упражнения «стенка». Не имея возможности построить и поддерживать в надлежащем состоянии теннисный корт, мы решили соорудить хотя бы «стенку». Вот кошка и наблюдала, как мы ровняем щебёнкой и песком площадку, пилим лаги и несущие бруски (обработка их антисептиком ей понравилось меньше – воняло), выпиливаем по размерам щиты для стенки и пола, прикручиваем их к брусу.
На любопытстве кошки и был построен мой расчёт. Я открыл все двери, так тщательно закрываемые до того момента, подождал немного. Кошка не преминула объявиться. Посмотрев в мою сторону, она поняла, что проход разрешён, а путь свободен, и степенно двинулась на балкон. Обследовав всю его территорию и поняв, что в глобальном отношении там ничего не изменилось, она легко, несмотря на свои очень почтенные для котов пятнадцать с лишним лет, запрыгнула на перила и уставилась на гнездо. Она, наконец, заметила его и новый предмет усилил её природную тягу к познанию. Ласточки, хоть гнездом уже и не пользовались, заметно занервничали и не только ретировались с балкона, но и перестали приближаться к нему, предпочитая отсиживаться на клёне. Кошка посидела-посидела, потом спрыгнула и, полежав по дороге на одном из шезлонгов, покинула запретную ранее зону.
Птички же, выждав положенное время, потихоньку стали возвращаться на балкон. Я снова открыл двери кошке. Она снова посидела на перилах, так продолжалось несколько раз, пока ласточки, казалось бы, не сдались окончательно. Но это было только впечатлением. На следующее утро меня вывел из полусонного состояния звук кошачьих когтей, скребущихся о дверь нашей комнаты. «Ох, ты нехорошая!» – подумал я (тут в угоду автоцензуре я слегка изменил тональность выражения), встал и пошёл открывать дверь. Наше животное способно среди ночи дать нам понять, что пришёл час кормить её, поэтому одной из главных забот перед отходом ко сну наряду с чисткой зубов и прочим моционом всегда остаётся наполнение кошачьей миски. Из всей посуды нам важнее всего она! Таков наш девиз.
К моему удивлению, кошка ринулись не вниз показывать мне, где находится её миска (это на случай, если я за ночь забыл местонахождение последней), а к балконной двери. Я начал понимать. И, действительно, на правом краю перил сидели в ряд, на одинаковом расстоянии друг от друга, совсем как солдаты в строю, четыре птенчика. Они вернулись-таки, для начала, из осторожности, только на перила. Звук открываемой двери мгновенно вспугнул их. Кошка заняла свою привычную позицию и просидела там долго. Больше ласточки не возвращались. Так наша кошка впервые в жизни сделала что-то полезное для семьи, только сделала она это, не будем обольщаться, лишь потому, что самой захотелось.
Балкон стал пустоват без ласточек, но и нежелательные последствия их пребывания там тоже исчезли, и только кучка птичьего помёта диаметром сантиметров двадцать, образовавшаяся на карнизе над верандой, только она напоминала о недавних наших гостях. Да и то после первого сильного дождя я вылил на неё пару вёдер воды, уничтожив все следы пребывания ласточек. Наше «сожительство» не состоялось.
Месть ласточек или империя контратакует
В предшествующем рассказу году мы боролись с ласточками за право пользования собственным крытым балконом. И победили, мы победили, во всяком случае, так думали. Балкон очистили от птичьего помёта и продолжали сидеть там вечерами, любуясь нашими попадьинскими закатами. Я даже описал это в рассказе «Ласточки». Прошёл почти год, наши изящные соседки попытались устроить гнездо на прежнем месте, но я отстоял свою территорию, сбросив при помощи швабры их конструкцию, она была лишь в зачаточном состоянии. «Устраивайтесь в другом месте!» – крикнул я громко удивлённым птичкам, когда они не нашли свою стройку. Правда, их, скорее, впечатлил стандартный инструмент советской уборщицы, которым я грозно размахивал. Полетали-полетали и убрались куда-то. Я вздохнул спокойно – проживём лето без дерьма этих симпатичных тварей божьих. Через пару дней мы вернулись на наши невские зимние квартиры. Учебный год ещё не закончился.
И вот примерно дней сорок спустя мы вернулись в Попадьино. Каждый, кто имеет дачу, особенно деревенскую дачу, знает, какое это нелёгкое дело – развернуть всё хозяйство после длительного отсутствия. Надо выкосить разросшуюся траву, чтобы достающая до рук крапива дала пройти к входной двери, вымыть запылившиеся и затоптанные в суматохе сборов в обратный путь полы, перенести в дом и разложить там по своим местам содержимое забитого до отказа багажника. Штука эта, кстати, нервирует меня ужасно, особенно при запихивании в неё всего необходимого при поездках в деревню. У неё «умные» сервопривода, которые не позволяют крышке заднего люка машины полностью опуститься, если что-то хоть чуть-чуть мешает, они, эти детища технического прогресса, видят всё! И надавить нельзя! Ведь тогда можно сломать устройство с искусственным интеллектом. Короче, современные автомобили это вам не «Жигули», тут при помощи лома и какой-то матери ничего не добьёшься. Но я отвлёкся, извиняюсь, крик души, сколько раз я материл про себя этот не захлопывающийся из-за какого-нибудь торчащего рукава детской рубашки багажник. Ты ему говоришь: «Закрывайся, тебе ничего не мешает!». А он боится на лету задеть краешек тряпки и ни в какую. Раньше было проще – поднажал и щелчок, замок закрылся.
В длинном списке дел по прибытии на дачу есть небольшенькая строчка – вынести шезлонги и раскладушки на балкон. Перед отъездом мы забиваем ими всю свою спальню, так что к кровати просто не пробраться, а комната напоминает баррикаду девятьсот пятого года. Так и вчера, разделавшись с самыми первоочередными вопросами нашего жизнеобеспечения, я решил расставить уютные креслица на балконе. Поднялся на второй этаж, пробрался к стеклянной балконной двери, выковырял из нагромождения наваленной друг на друга мебели первый попавшийся шезлонг и … остановился. Снаружи, прямо под дверью, на неведомо кем принесённой кучке из нескольких веточек как на заранее заботливо приготовленном смертном одре лежала мёртвая птичка. Вокруг неё – агломерация пятен помёта, как карта Парижа – одно большое пятно, а к нему прижалась куча маленьких. От поноса, что ли, сдохла? «Та-а-ак, начинается! – чуть не взорвался я от злости, глядя на эту картину, – вы тут теперь ещё и кладбище устроили!» Тело усопшей показал всем – Юля подтвердила, это, действительно, птенец ласточки (опять они!), ещё пушистый слёток. Ладно, сдох и сдох, отнёс его в дальнюю канавку, прикрыв место захоронения всё теми же веточками. Свидетельства последних часов жизни крылатого существа уничтожил при помощи спецсредств. Но один вопрос не давал покоя: «Откуда же он прилетел, вроде, гнезда нет, под стрехой крыши веранды, как в прошлом году, точно нет, с другой стороны дома тоже».
И только на следующее утро я получил ответ на волновавший меня вопрос. Проделывая упражнения утренней зарядки, лёг на спину головой к ограждению балкона и увидел разгадку – над балконной дверью прилепилось ласточкино гнездо. Стандартный проект НИИ Орнитоархитектуры – вязаная из травы полукорзина, склеенная какой-то глиной из супермаркета «Всё для птиц». Тем же дефицитным материалом она пришпандорена к вертикальной стенке прямо под началом крыши балкона. «Боже, второе нашествие ласточек! Они контратакуют! Вот это наглость! Причём невиданная! Не получилось там, под стрехой, снаружи, так они здесь обосновались! А что, в следующем году в дом залезете, то бишь в нашу спальню? А как же личная жизнь? Право на её неприкосновенность? А потом ещё и ложе супружеское отберёте да швейцаром работать заставите?» В моём воспалённом мозгу пронеслись картины Апокалипсиса в одном, отдельном взятом доме – загаженный балкон, кучки помёта, разбросанные там и сям по всем комнатам и мы сами с мокрыми тряпками подтирающие за господами-птицами. Нет, так не пойдёт. Однако что ж, получается, они всё-таки наступают, отхватывают себе всё больше территории? Мало нам травы, упорно стремящейся отобрать у нас мощёную плиткой террасу, мало муравьёв, взявших по всем правилам военной науки наше жилище в осаду, так ещё и эти теперь! Первой мыслью было уничтожить заразу на корню, то есть на стене, снова разметелить шваброй их воровской притон до основания. Я уже занёс было руку со своим оружием возмездия, но остановился на полпути, а вдруг там яйца? Эти-то не причём, ещё не родившиеся, то есть не вылупившиеся. Хотя из них ведь такие же подлые заср…ы вырастут. Жалко, да и их безмозглых родителей тоже, глупышек этих с крылышками. Ну как так можно не помнить, что там, на крытой площадке второго этажа их ждёт опасность в виде двух, а то и четырёх-пяти страшных созданий, способных радикально удлиняться при помощи каких-то палок! Ведь уже два раза обжигались! Ну что тут поделаешь, как быть? Нет, чувство жалости в сторону, когда речь идёт о борьбе за существование! Или мы, или они! Я решительно двинулся к гнезду, но тут прямо перед глазами порхнула ласточка, словно почувствовав, какая судьба ожидает её домик. Давит, врагиня, давит на слабость человеческую. Отступил на время, решил посоветоваться с Юлей.