Печать русского символизма

Отметим, что в трехтомнике 1968–1972 гг. специальную статью о символизме писал Б. В. Михайловский, поэтому она варьирует его давние представления, но другие материалы трехтомника вносят в его представления известные коррективы, поддержанные авторитетным для своего времени историком литературы Л. К. Долгополовым[9].

Из трудов постсоветского времени следует отметить работу И. В. Корецкой «Символизм», равно как и весь двухтомник «Русская литература рубежа веков (1890-е – начало 1920-х годов)», подготовленный в ИМЛИ при участии многих российских и иностранных ученых[10].

Мы (отчасти учитывая цели данной книги) предлагаем следующую периодизацию истории русского символизма, основанную на сочетании эстетических и общественно-литературных факторов. К первым относятся создание собственно художественных произведений и оформление (в устном или письменном виде) теоретических положений направления, тогда как ко вторым – возникновение (под воздействием различных факторов, среди которых эстетические далеко не всегда играют решающую роль, уступая место экономическим, религиозным или квазирелигиозным, редуцированным, но все же имеющим место политическим и т. д., вплоть до чисто личных связей или разрывов) групп и направлений, влияние политического положения в стране на искусство, состояние рынка печатной продукции и газетно-журнального рынка и т. д., вплоть до создания общественной среды, готовой к потреблению художественной продукции, производимой писателями-символистами.

Как нам представляется, в истории символизма можно с достаточной степенью условности выделить следующие этапы: предыстория (середина 1880-х – середина 1890-х гг.), становление (середина 1890-х – самое начало 1900-х), расцвет (приблизительно до 1907), кризис (1907–1910), постепенный и все более интенсивный распад (с 1910 до середины 1920-х). Остановимся на этих этапах несколько более подробно.

В традиционном понимании возникновение символизма относится к 1892 году, когда Д. С. Мережковский прочитал в петербургском Соляном городке лекцию «О причинах упадка и о новых течениях современной русской литературы» (опубликована в 1893 г.[11]), а также выпустил книгу стихов «Символы»[12]. Однако канонизация этой даты вызывает ряд сомнений. Прежде всего они относятся к появлению еще в 1884 году статьи Н. М. Минского «Старинный спор», где уже высказывался целый ряд положений, очень близких будущему символизму[13]. В то же время лекция и книга стихов Мережковского еще не стали прямым манифестом символизма, лишь указав на некоторые неясно определимые тенденции в современной литературе (лекция) и на способность поэзии создавать образы громадного синтезирующего масштаба (стихи). Таким образом, деятельность круга относительно молодых литераторов, группировавшихся вокруг журнала «Северный вестник» (Д. С. Мережковский, З. Н. Гиппиус, Н. Минский, Ф. Сологуб, А. Волынский), лишь готовила почву для будущего манифестирования символизма.

Большое значение для первых осознанных выступлений символистов имело освоение достижений современной французской поэзии. Весьма значительную роль здесь сыграла статья З. А. Венгеровой «Поэты-символисты во Франции»[14], давшая первый толчок В. Я. Брюсову, и не только ему одному, к систематическому чтению произведений П. Верлена, С. Малларме, А. Рембо и др.

Постепенно возникновение целого ряда произведений с достаточно неопределенной поначалу символической тенденцией привело к тому, что в середине 1890-х гг., приблизительно к 1896, сложился значительный массив произведений «нового искусства», самоназвавшегося символизмом, а в газетной и журнальной критике получившего презрительное именование декадентства[15]. Две основные, явно определившиеся группы существовали в Петербурге и в Москве. Первая объединялась вокруг «Северного вестника» и включала Мережковского, З. Гиппиус, Сологуба, отчасти – Минского и Волынского. Во вторую, появление которой было означено выходом трех сборников «Русские символисты» (1894–1895), входили Брюсов, А. Л. Миропольский, К. Д. Бальмонт. К ним же хотели присоединиться (расхождение наступило по личным причинам) и изолированно действовавшие в Петербурге А. М. Добролюбов и Вл. В. Гиппиус. Доминантой «петербургской» группы было стремление к философским и религиозным поискам, не только в литературе, но и в других областях мышления, доминантой московской – эстетические искания. К концу 1896 г. в активе обеих групп символистов были «Символы», «Новые стихотворения», «Отверженный» «О причинах упадка…» и «Вечные спутники» Мережковского, «Новые люди» Зинаиды Гиппиус, «Тени» и «Тяжелые сны» Сологуба, «Chefs d’oeuvre» и переводы из Верлена Брюсова, «Под северным небом», «В безбрежности» и переводы из Э. По Бальмонта, «Natura naturans. Natura naturata» Добролюбова. Большинство этих произведений было замечено газетной и журнальной критикой (особое значение имели рецензии Вл. Соловьева на «Русских символистов»[16]). Это позволяло говорить о том, что русский символизм уже стал течением, готовым представить на суд читателей и критиков не только декларации («О причинах упадка…», брюсовские предисловия к «Русским символистам», особенно ко второму выпуску, а также его интервью в московской прессе[17], посвящение Гиппиус к «Новым людям»), но и художественные произведения.

Второй этап характеризуется кристаллизацией устремлений символистов различных лагерей: в петербургской группе Мережковский пишет роман «Воскресшие боги (Леонардо да Винчи)», где в наиболее полном и развернутом виде оформляет свои антитезы, а в 1899 они вместе с Гиппиус впервые формулируют собственное стремление к новому религиозному мышлению; Сологуб становится признанным поэтом; в круге Мережковских появляется В. В. Розанов. В московской группе становятся заметными литературными величинами Брюсов и Бальмонт, рядом с ними появляется не признанный в родном городе петербуржец Иван Коневской. В 1899 г. петербургские символисты приходят в новый журнал «Мир искусства», а трудами «москвичей» появляется «Книга раздумий» со стихами Брюсова, Бальмонта и Коневского.

Одновременно в Москве создается книгоиздательство «Скорпион», первое сугубо символистское предприятие. Отныне существование и известная влиятельность символизма не подвергается сомнению уже никем.

До известной степени переломным можно считать 1901 год, когда выходит первый альманах «Северные цветы», возникают созданные по инициативе Мережковских Религиозно-философские собрания, а параллельно в Москве и Петербурге все отчетливее звучат голоса совсем молодых Блока и Андрея Белого.

В период 1901–1907 гг. (иногда как особое подразделение выделяется также период революции 1905–1907 гг.) символизм приобретает свой окончательно завершенный и наиболее отчетливый вид. Старшие петербургские символисты получают возможность реализовать свои религиозно-философские поиски в деятельности Религиозно-философских собраний и журнала «Новый путь»; москвичи объединяются вокруг «Северных цветов» и альманаха «Гриф»; наконец, формируется группа «младших символистов» или «теургов», которую образуют А. Блок, Андрей Белый, Вяч. Иванов (в 1905 переезжающий из-за границы в Петербург), опиравшиеся на идеи и творческую практику Вл. Соловьева. С 1904 выходит журнал «Весы», становящийся объединительным для большинства изводов символизма. Тогда же выходит в свет первая книга стихов И. Анненского, позднее всего из признанных символистов дебютировавшего.

Именно в этот период нарабатывается запас теоретических идей символизма, которые на долгие годы определят его эстетику и отношение к нему внешних наблюдателей[18]. При этом с одинаковой интенсивностью идут поиски религиозные, философские, оккультно-мистические (в том числе спиритические, теософские, позже – антропософские), историко-культурные и собственно эстетические. Именно в эти годы создается или выходит к читателю большинство наиболее заметных произведений русского символизма: «Мелкий бес» Сологуба, «Будем как Солнце» Бальмонта, «Urbi et orbi», «Stephanos» и «Огненный Ангел» Брюсова, «Стихи о Прекрасной Даме» Блока, три первых симфонии и «Золото в лазури» Белого, «Кормчие звезды» и «Прозрачность» Вяч. Иванова, завершается прозаическая трилогия Мережковского «Христос и Антихрист», он же выпускает итоговое «Собрание стихов», а З. Гиппиус издает первый свой большой сборник стихов, куда входят наиболее знаменитые ее произведения. Вступающие в литературу писатели чаще всего стремятся примкнуть к символизму и печататься в символистских изданиях (М. Волошин, Н. Гумилев, М. Кузмин, Вл. Ходасевич, А. Ремизов, Г. Чулков, С. Городецкий, Эллис и др.). К августу 1907 г. относится статья А. Горнфельда «Торжество победителей» в которой он фиксирует победу моды на символизм[19], тогда же отчетливо антимодернистски настроенный М. Горький констатирует в письме к Н. Д. Телешову: «… публика охотнее читает „модернистов“ ‹…› а реализм – не в чести»[20]. Мнения сторонних наблюдателей фиксируют вершинную точку внешнего успеха символизма вполне точно.

9

Долгополов Л. На рубеже веков: О русской литературе конца XIX – начала ХХ века. Л.: Сов. писатель, 1977. С. 5–59.

10

Русская литература рубежа веков (1890-е – начало 1920-х годов). М.: ИМЛИ РАН; Наследие, 2000. Кн. 1–2. Статья И. В. Корецкой размещена в кн. 1. С. 688–731.

11

Лучшее на данный момент издание: Мережковский Д. С. Вечные спутники: Портреты из всемирной литературы / изд. подготовила Е. А. Андрущенко. СПб: Наука, 2007. – С. 428–502; см. также: Мережковский Д. С. Эстетика и критика. М.; Харьков: Искусство, 1994. Т. I.

12

Со стихотворной продукцией Мережковского предпочтительнее всего знакомиться по самому основательному изданию: Мережковский Д. С. Стихотворения и поэмы / вступ. ст., сост., подг. текста и прим. К. А. Кумпан. СПб: Академический проект, 2000.

13

См.: Минц З. Г Статья Н.Минского «Старинный спор» и ее место в становлении русского символизма // Ученые записки Тартуского университета. Тарту. 1989. Вып. 857. Перепеч.: Мин ц З. Г Поэтика русского символизма. СПб: Искусство-СПБ, 2004. С. 150–161. Текст ст. см.: Критика русского символизма / авт. – сост. Н. А. Богомолов. М.: Олимп; АСТ, 2002. Т. 1. С. 22–31.

14

Вестник Европы. 1892. № 9. С. 115–143.

15

Довольно часто до сих пор под «декадентством» понимается только ранний символизм, а под «символизмом» – тот, который был теоретически определен символистами младшего поколения. С нашей точки зрения это неоправданно.

16

Вестник Европы. 1894. № 8. С. 890–892; 1895. № 1. C. 421–424; № 10. С. 847–851 (всюду за подписью: Вл. С.). Наиболее доступные современные издания: Соловьев Владимир. Стихотворения. Эстетика. Литературная критика. М.: Книга, 1989; Соловьев Владимир. Философия искусства и литературная критика. М.: Искусство, 1991.

17

Наиболее доступное и представительное издание – Брюсов Валерий. Среди стихов: Манифесты, статьи, рецензии. М.: Советский писатель, 1990.

18

Изложение теории и художественных принципов символизма в кратком объеме вряд ли возможно, потому отсылаем читателей к наиболее авторитетным исследованиям, среди которых назовем: Максимов Д. Е. Поэзия и проза Ал. Блока. Л.: Сов. писатель, 1981; Он же. Русские поэты начала ХХ века. Л.: Сов. писатель, 1986; Смирнов И. П. Художественный смысл и эволюция поэтических систем. М.: Наука, 1977 (см. также переиздание с восстановлением цензурных купюр в кн.: Смирнов И. П. Смысл как таковой: Художественный смысл и эволюция поэтических систем; На путях к теории литературы. СПб: Академический проект, 2001); Лавров А. В. Андрей Белый в 1900-е годы. М.: Новое литературное обозрение, 1996. Для любителей сложного языка и жестких схем назовем также: Ханзен-Лёве А. Русский символизм: система поэтических мотивов. Ранний символизм / пер. С. Бромерло, А. Ц. Масевича и А. Е. Барзаха; научный ред. А. В. Лавров. СПб: Академический проект, 1999; То же: Мифопоэтический символизм начала века; Космическая символика / пер. Ю. М. Некрасова. СПб: Академический проект, 2003. См. также в приложенной к нашей книге библиографии.

19

Товарищ. 1907. 23 авг.

20

Архив А. М. Горького. М.: Гослитиздат, 1959 Т. VII. С. 61. См. также: Горький М. Полн. собр. соч. Письма: в 24 т. М: Наука, 2000. Т. 6. С. 73–74.