Страница 1 из 10
без которой этого рассказа, наверное, и не существовало.
Кольская сверхглубокая скважина (СГ-3) — самая глубокая параметрическая скважина в мире. Пробурена Научно-производственным центром "Недра". Находится в Мурманской области, в десяти километрах к западу от города Заполярный. Её глубина составляет двенадцать тысяч двести шестьдесят два метра. Была также самой длинной скважиной до двухтысячи восьмого года.
В двухтысячи восьмом году объект был заброшен, оборудование демонтировано, началось разрушение здания.
Кольская сверхглубокая послужила источником городской легенды о "дороге в ад".
По этой легенде в самой толще земли, на глубине двенадцати тысяч метров, микрофоны ученых записали крики и стоны.
В то же время Давид Миронович Губерман, один из авторов проекта, под руководством и при непосредственном участии которого была пробурена Кольская скважина, говорил: "Когда меня расспрашивают об этой загадочной истории, я не знаю, что ответить. С одной стороны, рассказы про „демона“ — чушь собачья. С другой стороны, как честный ученый, я не могу сказать, что знаю, что же именно у нас произошло. Действительно был зафиксирован очень странный шум, потом был взрыв… Спустя несколько дней ничего подобного на той же глубине не обнаружилось".
Материал из Википедии — свободной энциклопедии.
Сердце города – это его жители. Маленький уютный городок где-то в сельской местности или крупный мегаполис, окруженный промышленной зоной – именно люди в беспрестанном движении своих будничных дел вдыхают в них жизнь. Словно невидимые крепкие нити, запутанные по улицам, связывающие всех и каждого. Тайны, секреты, детские страхи и заветные желания, волнения и радости – вот те импульсы, что, подпитываясь со всех сторон, заставляют гулко биться огромное, одетое с бетон и стекло сердце города. Любого города, где бы он ни был и чем бы он ни был.
Даже Хаоса.
1. Сердце Хаоса
Прохладная легкая капля упала на гладкую кожу, на бледности которой еще четче выступала щедрая россыпь веснушек. Скатилась по чуть запрокинутому лицу к подбородку, но за ней последовала вторая, третья, превращаясь в настырный моросящий дождь, застревая на опущенных ресницах, склеивая аккуратную стрижку каштановых с рыжиной волос в темные сосульки. Веки дрогнули, открылись, и почти одновременно сидящая прямо на земле под домом девчушка лет десяти зябко поежилась от пробирающей занемевшее тело сырости. Она оглянулась по сторонам, пытаясь вспомнить, как тут оказалась, но улица с полуразрушенными пустыми домами была совершенно незнакомой, а в голове стоял неприятный туман, как после долгого дневного сна. Девочка поднялась на ноги, удивленно глядя на надетые на нее вещи, никогда не занимавшие место в ее шкафу: кроссовки, джинсовый брючный комбинезон на бретелях, под ним – плотная футболка, а сверху толстовка с длинными рукавами и капюшоном. Надвинув последний на успевшую промокнуть челку, ребенок вышел на середину улицы, ища взрослых и пытаясь прийти в себя. Пока что это был лишь легкий испуг, девочка надеялась, что с минуты на минуту все образуется, происходящее окажется лишь розыгрышем или странным сном. Да, именно сон лучше всего объяснял бы все происходящее, эту странную спутанность мыслей. Она помнила, что ей два месяца назад исполнилось десять лет, что зовут ее Эллис, а лучшая подруга часто называет Лиза - может, и неправильно, но это то особенное, непонятное посторонним, над чем всегда хихикают лучшие подружки, что она ходит в небольшую местную школу, и один из учителей с русскими корнями иногда называет ее Алисой. В памяти постепенно всплывали картинки, в основном из будничной жизни, дорога в школу, дом, болтовня и игры с одноклассницами… и ни одного лица. Все они были размыты, как если бы Лиза смотрела через папины очки. "Ничего, так часто бывает во сне", - успокаивала себя девочка, идя по улице, ежась от моросящего дождя и пытаясь найти хоть кого-то. Ей, достаточно самостоятельной уже для своего возраста, тем не менее становилось все более жутко. Постепенно через шорох дождя она стала различать далекий гул, доносившийся то с одной, то с другой стороны, больше всего походивший не на звуки людей: шум толпы или машин - а на совершенно чуждые здесь грохот оползней и обвалов. Начинало казаться, будто сам этот город, не смотря на свой покинутый вид – живой.
Лиза, обхватив руками плечи, на минуту зажмурилась, надеясь хоть так прогнать кошмар – и вздрогнула от новых воспоминаний, на этот раз очень ярких и казавшихся совсем свежими. Она возвращалась вечером от подруги, решила сократить через парк. Мама не велела этого делать, но было еще совсем рано, только упали мягкие сумерки, а круглые фонари вдоль аллеи навевали мысли о сказочном лесе, но никак не об опасности. Тем более нигде поблизости не шаталось одиноких мужчин – Лиза знала, что именно их надо бояться. Вдыхая сладковато-пряный аромат цветов, которыми вовсю был усыпан разросшийся тут кустарник, девочка быстро зашагала по ярко освещенной аллее. Она уже видела вторые ворота, а за ними – огоньки проезжающих машин – и оттуда рукой подать до ее дома – когда за спиной послышались шаги. Лиза остановилась как вкопанная, разом вспомнив все наставления родителей, их бесконечные истории о том, что случается с такими непослушными девочками, и тут же отругала себя за то, что сунулась сюда. Страх сдавил горло, дыхание перехватило, и она, не в силах вот так просто стоять и ждать своей участи, решила посмотреть назад. Наверное от этого ощущения паники дальнейшие воспоминания были такими путанными. Лиза помнила, что все же заставила себя обернуться, и это испугало ее еще больше. "Волк не слопал бы Красную Шапочку, если бы она не болтала с ним и вместо этого сразу побежала за охотником!" - всегда считала девочка. И поэтому она сделала то, что казалось ей действительно правильным – побежала со всех ног. Но только последнее, что осталось в памяти, было не чудесное спасение, когда она выбежала за ворота, а хлеставшие по лицу цветущие ветки, мокрая почва под ногами, и падение, падение куда-то в темноту.