Страница 1 из 4
Рина Вернер
На перекрестке двух дорог
Адская ошибка
– Вы кого мне приволокли?! – кричал Дьявол, размахивая в воздухе какой-то бумажкой. – Я просил забрать Шорохова, а не Дорохова!
– П-простите, наш Повелитель, – двое чертей склонились в подобострастном поклоне. – Мы сейчас же все исправим!
– Вы видели, что он творит в моём Аду?! Это безобразие! Немедленно переписать все бумаги и отправить этого ненормального на посмертную развилку. И убедитесь, чтобы он к нам не вернулся!
– Да, Господин.
Черти мгновенно смылись, не желая больше маячить перед глазами разгневанного властителя подземного мира. Одного из них звали Рогатый. Его витиеватые рога прославились в Аду своей длиной и прочностью. Второй носил имя Хвост. Уж что-что, а хвост у черта был что надо. Длинный, изящный, сильный, да еще и послушный.
– Что делать-то будем? – спросил Рогатый у своего приятеля.
– Для начала найдем этого благодетеля Шорохова, тьфу ты, Дорохова. Почему у этих людишек такие похожие фамилии, совсем фантазию отбило, что ли?
– Да чихать я хотел на их выдумки. Куда ярче будет фантазия Дьявола, когда он придумает нам наказание, если мы не справимся в срок.
– Это ты верно подметил, пора действовать.
Два черта подошли к месту регистрации душ, где оставили вышеупомянутого Дорохова, но к общему ужасу на месте его не оказалось. Рогатый обратился к стоящей за столом чертовке.
– Яблочко мое, – едва сдерживая раздражение, ласково проворковал он, – а куда же делся наш добрячок?
– В котельную направился, – последовал мгновенный ответ.
– Господи! – взвыл Рогатый.
– Не поминай Бога всуе, – заметил Хвост и потащил друга за собой.
На месте два черта ошарашенно замерли. Дорохов, наивная душа, дружелюбно предлагал грешнику, варящемуся в котле, попарить его веником.
– Банька у вас знатная, – заметил Дорохов.
– Мужик, ты че? – грешник перевесился через край котла. – Я вообще-то здесь наказание отбываю.
– Прям в горячей ванне? – не понял Дорохов.
– В кипящем котле, дурень, – грешник отвернулся от непонятно откуда взявшегося мужчины и продолжил свое дело.
– Уважаемый, – Хвост и Рогатый подхватили доброжелателя под руки и потащили от греха подальше, – а мы тебя, голубчик, потеряли.
– Друзья мои, – заулыбался Дорохов, – у вас тут так здорово.
– Да кто бы сомневался, что тебе понравится, – отозвался Хвост.
Черти уже почти доставили мужчину к регистрационному столу, как Дорохов вдруг заметил лестницу.
– А там что?
– Там? – уточнил Хвост, тыча хвостом в указанном направлении. – Туда тебе точно не надо, это следующие круги Ада.
– Ты и так глубоко забрался… с твоей-то чистотой, – мило улыбнулся Рогатый и, наконец, отпустил Дорохова. – Яблочко, оформи возврат, пожалуйста.
– Сейчас будет, – чертовка зашуршала бумагами и, вытащив несколько нужных бланков, мгновенно заполнила их. – Подпишите здесь и здесь.
Рогатый, не медля ни секунды, все сделал и поставил печать.
– Ну, Дорохов, – радостный Хвост начал выпихивать мужчину наверх, – уходи и не возвращайся. А то бедный привратник навсегда заикой останется.
– Ага, – поддержал коллегу Рогатый, – в его лодке еще никто так радостно не прыгал.
– Друзья мои, так мы больше не увидимся? – расстроено спросил Дорохов.
– Иди уж с Богом, тебе совсем в другую сторону, – произнес Хвост.
Проклятье детства моего
– Опять ноешь? – спросил Крокодайл у самого себя, нависая над ребенком. Тогда ему было пять лет, и сейчас он смотрел в свои собственные глаза, еще блестевшие детской надеждой.
– Я-я-я…
Мальчик Гена заикался и плакал, захлебываясь в собственных слезах. По щекам стекали соленые капли, смешиваясь с ручьями крови. Этот шрам останется на всю жизнь…
– Какой же жалкий ребенок, – вздохнул Крокодайл, скрещивая руки на массивной груди, – удивительно, что ты остался жив. Такие люди надолго в большом мире не задерживаются.
Генка продолжал реветь и трогать свое изуродованное лицо. Он пытался уцепиться за полы плаща более старшего себя, но Крокодайл резко отдернул одежду. Мужчина видел истерику и бешеный ужас в своих же глазах. Он помнил все до мельчайших деталей. Такие вещи не забываются никогда.
– Ты так и будешь смотреть, как об тебя вытирают ноги? – Крокодайл с презрением произносил каждое слово. Он испытывал отвращение к самому себе, но при этом ощущал дикую боль. – Подотри сопли, щенок…
– Я хочу стать сильнее! – взвыл ребенок в небо, задыхаясь от бессилия.
– Тогда заканчивай реветь, сопляк. Ты выглядишь ничтожно, – буквально выплюнул слова Крокодайл, сверля ребенка холодными глазами. Немигающим взглядом Крокодайл смотрел на маленького себя. Чувства в голове смешались. Жалость, гнев, ненависть, сострадание… Наконец он положил руку на плечо мальчика:
– Посмотри перед собой. Что ты видишь, Геннадий?
– В-вижу… вижу землю. Огонь. Море…
– Запомни эту картину на всю жизнь, – глядя в ту же сторону, произнес Крокодайл, – а этот момент – как переломный. Ну же, возьми себя в руки!
Ребенок вытер слезы кулаком. Рука окрасилась в красный цвет, кровь стекала до локтя и капала под ноги. Занимался рассвет. Солнце вставало прямо над водой, окрашивая море красным оттенком.
– Запомнил? – рыкнул Крокодайл.
– Угу, – шмыгнул носом мальчик.
– Тогда топай отсюда. Теперь все будет по-другому.
Я ненавижу пиратов
– Я ненавижу пиратов!
Нао присела на корточки перед маленькой девочкой. Золотистые локоны поблескивали в лучах заката, пронзительные синие глаза блестели от слез. Яркое летнее солнце нагрело песок так, что стоять босиком было сложно. Тени постепенно удлинялись. За спиной навигатора стояли двое: капитан улыбался, старпом хмурился, глядя на Нао.
Она вздохнула и произнесла:
– Знаешь, сколько раз мы слышали эту фразу? Сколько раз люди кричали: «ненавижу пиратов», «никогда не приму помощь от пирата», «ни за что не прикоснусь к еде, которую приготовил пират», «не сяду рядом с пиратом». А мы… мы уже не обращаем внимания. Давно привыкли, что пиратов считают злыми. Это вполне оправданно… Ты ведь лишилась кого-то?
– Мою маму убили пираты! Они просто взяли и выстрелили в нее.
Нао хотела коснуться плеча девочки, но та отшатнулась.
– Как тебя зовут?
– Мое имя – Ли.
– Я тоже…
Ли непонимающе взглянула на девушку.
– Она тоже лишилась матери по вине пиратов, – вставил свое слово старпом.
– Но…
– Почему я сама стала пиратом? Это сложно объяснить. Просто наш капитан, хм… особенный.
– Как это?
– Он – необычный пират. Он… Я не знаю. Не буду тебя убеждать, что пираты бывают хорошими. Нет. Но будь ты пиратом или дозорным, бандитом, разбойником или мирным гражданином… дело совсем не в этом. Ну… если совсем просто, то люди делятся на плохих и хороших. А наш капитан… он мешает тем, кто поступается моральными принципами, и помогает тем, кто действительно в этом нуждается. И плохие мы или хорошие решать не нам.
Ли вытерла слезы, в глазах маленькой девочки появилось что-то, похожее на надежду.
– А вам, – Нао протянула малышке руку.
И Ли, наконец, улыбнулась.
Русские традиции
– Бармен! Наливай по-человечески! – крикнула белокурая женщина, придерживая сигару уголком губ. Паренек за стойкой бара покосился на посетительницу, но ничего не сказал и молча подлил ей в стакан.
– Так намного лучше, – довольно фыркнула Ольга, по прозвищу «Балалайка», доставшемуся ей еще в армии, где она играла на этом инструменте в военном оркестре.
– Любите выпить? – держа в руках стакан с золотистой жидкостью, по всей видимости, это был коньяк, к женщине подсел представительный мужчина с массивным крюком вместо руки.