Страница 3 из 5
Юля прижала его к груди и потеряла сознание. Но, падая во мрак, успела понять, что любит его больше жизни.
Теперь сей отрок был самым умным, самым спортивным, самым хулиганистым мальчиком в детском саду. И смех у него был, пожалуй, самый заливистый. Но несмотря на все самое-самое в ее жизни, Юля боялась начинать этот путь снова.
– Окей, – сказал Саша. – Больше беременеть не будешь.
А через месяц поехал в очередную командировку по волжским городам и взял с собой Юлю: погулять, развеяться, побыть вдвоем. Юля не знала, что в «культурную программу» Саша включил… посещение детского дома.
– Юль, подумай. Это на одну счастливую жизнь больше.
И деваться Юле было некуда: ее сердце сжалось при виде худого и скрюченного мальчишки, прислонившегося к зеленой стене. Защипало в глазах от едкого слова из трех букв, которое он старательно вывел на своей ладони шариковой ручкой. Зашумело в голове от шепота воспитателя: «Этого все равно никто не возьмет…»
Одна детская называлась, как и положено, «детская». Там жил пятилетний Георгий Александрович. Вторая детская получила название «взрослая». Туда вселился Темыч – десятилетний волжский парень с плохой осанкой, строгой складкой между бровями и привычкой рисовать на руках. И если родного сына Юля полюбила, как только он родился, то Темыча – как только увидела надпись на его ладони. И никакие психологи не понадобились, чтобы она почувствовала себя матерью двоих сыновей. Были, конечно, проблемы с бабушкой. Но и у той сердце не каменное, а смородины хватит на всех внуков, хоть целый детский дом к ней на дачу привези.
Сашка гордился собой, гордился Юлей, гордился Георгием Александровичем и очень гордился Темычем, который оказался парнем молчаливым и ответственным. Маленький Георгий Александрович слушался его лучше, чем родителей. Копировал его манеру хмурить лоб и думать, прежде чем что-то сказать. Темыч занимался спортом и со временем начал неплохо учиться.
И вот Георгию Александровичу уже одиннадцать, а Темычу шестнадцать, и возникла проблема, которую на протяжении шести лет предрекала бабушка, а также друзья и соседи.
Темыч сбежал.
За несколько дней до этого ему позвонил кто-то из родного волжского городка, после чего за ужином он заявил, что надо поехать в детский дом и забрать оттуда какую-то Алену. Юля и Сашка не планировали расширять семью и ответили, что, если надо, если ему очень хочется, они могут отправить этой неизвестной им Алене подарки: одежду, книги, да хоть смартфон. Темыч настаивал на своем. Сашка заявил, что если девочка действительно того стоит и если Темыч не перегорит до наступления каникул, они могут поехать на Волгу, и Темыч навестит Алену. Темыч ответил, что не будет ждать. Сашка ответил, что придется. Юля отмалчивалась. Она полностью разделяла позицию мужа и, более того, даже в каникулы не горела желанием ехать в детский дом с зелеными стенами. Темыч с пониманием кивнул и больше тему не поднимал. А утром Юля обнаружила, что Темыч исчез, прихватив теплую куртку, пятьсот рублей и бутылку питьевого йогурта.
Темыча нашли быстро. Он оказался в волжском детском доме. Однако закон требовал, чтобы о побеге была поставлена в известность служба опеки. И так как Темыч наотрез отказался возвращаться домой, то Сашка и Юля были лишены опекунства.
Георгий Александрович неделю не выходил из «взрослой» комнаты Темыча и рыдал с перерывами на сон изможденного горем человека. Бабушка пила успокоительное и винила жестокосердных родителей. Сашка накричал на председателя совета директоров в присутствии сотрудников. Юля использовала слово из трех букв, которое когда-то увидела на ладони Темыча, в адрес злорадствующей соседки. В результате Сашка и Юля забрали Георгия Александровича из элитной школы и переехали на Волгу, где сняли обшарпанную квартирку в пяти минутах ходьбы от детского дома.
Все выяснилось быстро. Алена была не просто девочкой. Она была родной сестрой Темыча. Когда их мать умерла от алкогольной интоксикации, отец стал регулярно избивать собственных детей, которые занимали целую комнату в квартире и вообще мешали жить. Отец был лишен родительских прав, Темыча с Аленой забрала бабушка. Возраст, скромная пенсия, здоровье и кто его знает, что еще в седой голове… Одним словом, старшего внука бабушка отдала в детский дом, а внучку оставила при себе. «Хоть тебя подыму…» Когда Юля и Сашка оформляли опекунство, факт наличия у Темыча родной сестры воспитатели умолчали, «чтобы не возникло проблем». Девочка пристроена, и ладно. Но бабушка умерла, и Алена попала в детский дом. И Темыч, который не видел сестру давно и будто даже забыл о ней, рассудил так: если нельзя забрать ее к себе, значит, надо ехать к ней. Она ведь маленькая. Как Георгий Александрович. Которого жаль было бросать до слез, но Алене сейчас хуже. А на родителей Темыч был в жесткой подростковой обиде и старался о них не думать, и не вспоминать, и пятьсот рублей вернуть при первой же возможности.
К тому моменту, когда все выяснилось, когда Юля и Саша помирились с Темычем, познакомились с Аленой, когда наплакали целую Волгу слез сначала отчаяния, а потом счастья… к этому моменту Юля и Саша уже потеряли опекунство над Темычем. Еще целый год, вплоть до совершеннолетия Темыча, они жили в маленьком городке на Волге рядом с детским домом. Сашка и Юля не без труда устроились здесь на работу, Георгий Александрович ходил в местную школу, а уроки приходил делать в детский дом, чтобы увидеться со старшим братом и новой сестрой Аленой.
Через год Юля, Сашка, Георгий Александрович, Темыч и Алена сели на поезд и очень скоро переступили порог своего заскучавшего большого дома. «Взрослую» комнату Темыча отдали Алене. Все же девочка. Георгий Александрович и Темыч разместились в «детской», которая тут же стала называться «мужской». Дом уже не казался большим, зато большой стала семья.
Татьяна Чернецкая, Наталя Шумак
Иван Леонов – легенда советской авиации
Мы познакомились с Иваном Антоновичем во время работы над книгой воспоминаний ветеранов ВОВ.
Напросились в гости. Поехали не одни, с нами был наш дорогой друг Шаварш Владимирович Карапетян. Уникальный. Мы уже неоднократно рассказывали вам о нем. Он 11-кратный рекордсмен мира, 13-кратный чемпион Европы, семикратный чемпион СССР, заслуженный мастер спорта СССР, спас несколько десятков человек в двух авариях, суммарный вес его наград превышает 70 кг.
Поэтому дома у Ивана Антоновича и его супруги Нины Николаевны встретились две легенды! Два героя, подвиги которых заслуживают того, чтобы дети изучали их в школах. И знали наизусть.
Впрочем, вернемся к Ивану Антоновичу. Нас принимали тепло. Хозяйка приготовила невероятно вкусные котлеты. До сих пор их помним. Иван Антонович много шутил. Делал комплименты.
Дадим ему слово.
«Родился я 1 февраля 1923 года в деревне Моговка Шаблыкинского района Орловской области. Был тринадцатым ребенком в семье, самым младшим. Начало войны застало меня курсантом Армавирской школы летчиков-истребителей, после окончания которой, в июле 1941 года, нас отправили в Монголию осваивать новую по тем временам авиационную технику – самолет «Лагг-3».
Свой первый вражеский самолет я сбил в небе над Москвой весной 1942 года, когда находился там в командировке. К июлю 1943 года на моем счету уже было восемь самолетов противника, шесть из которых я сбил лично, а два – в группе.
15 июля 1943 года стал для меня роковым днем. Сбили один самолет, а из-за облаков вывалились еще четыре. Завертелась карусель!
…мой самолет тряхнуло, кабина наполнилась гарью. Пробило бензобак. Я только успел передать по радио командиру: «Слава, я горю!» Сначала даже не понял, что сильно ранен. Показалось только, что обожгло левое плечо.
Выпрыгнул из самолета. Надо мной прошел немецкий самолет, летчик выпустил по мне очередь из пулемета, хотел добить меня в воздухе.