Страница 22 из 22
Бард пел всё громче, всё взволнованнее. Он подпрыгивал, метался по сцене, его русская душа рвалась и пела, устремлялась навстречу слушателям, и они были готовы вскочить с места и побежать к нему, заключить его в объятия.
– Москва! – пел артист. – Московское небо, московские дворики!
– МХАТ. Ефремов. Смоктуновский, – шепнул кто-то из слушателей.
– Москва, Площадь Маяковского. Я там пять лет учился, – шепнул другой слушатель.
– Хочу я быть с любимой рядом! – озорно, весело запел артист, – а с нелюбимой не хочу!
Зал взорвался аплодисментами.
– Представляешь! – вскочил с места, обнял друга студент-первокурсник. – Он поёт: «Хочу я быть с любимой рядом, а с нелюбимой не хочу!» Не хочет! Молодец!
– Молодец! – завопил его друг.
– Москва – Ереван! – закричали во дворе.
Проректор Гаянэ Хачатуровна встала и закрыла окно.
– Про Арбат спойте, про Арбат можете? – закричала похожая на армянскую царевну девушка с золотым ожерельем на шее и глазами, как синие сапфиры.
– Ах, Арбат, мой Арбат, ты моё отечество, – сходу включился певец.
Все в зале запели вместе с ним. Температура за окном и внутри аудитории поднималась всё выше.
– А как здоровье Булата Шалвовича? – спросил кто-то из зала.
– Ничего, неплохо, – улыбнулся артист, припоминая, когда он в последний раз видел Булата Окуджаву на экране телевизора.
– А Большой театр работает? – спросил кто-то из зала.
– Работает.
– А Вахтанговский театр работает?
– Работает.
– А МХАТа теперь два, что ли?
– Два.
– И Театров на Таганке два?
– Два.
– А электричество в Москве есть? – вдруг спросил кто-то.
В зале наступила тишина. Московские гости переглянулись.
– Электричество в Москве есть? – переспросил тот же напряжённый голос.
– Электричество в Москве есть, – медленно ответил артист.
– Всё время есть?
– Всё время есть.
– И газ есть?
– И газ есть.
– И горячая вода?
– Да.
Наступила тишина. Стало слышно, как во дворе кто-то свистит. Проректор Гаянэ Хачатуровна решительно поднялась с места:
– А теперь, товарищи, поблагодарим наших московских гостей за огромное удовольствие, которое…
Аудитория, хоть и не сразу, но зааплодировала.
К артисту из МХАТа подбежали студентки: «Можно ваш автограф?»
Артист добросовестно стал подписывать автографы.
Анаит ласково смотрела на своих московских друзей.
К ней подошла Гаянэ Хачатуровна: «Правильно сделали, Анаит Сергеевна, что пригласили этих людей. Общение для нас – жизненная необходимость!»
– В следующую группу думаю включить Олега Янковского, Рому Балаяна, Данелия, Нани Брегвадзе, – сказала Анаит.
– Очень хорошо, – закивала Гаянэ Хачатуровна.
Затем гостей провели в маленькую комнату, в кабинет проректора, усадили за журнальный столик, на котором торжественно возвышалась бутылка армянского коньяка.
– Может, сначала кофе? – светски улыбаясь, спросила хозяйка кабинета. – Аревик, вскипяти кофе!
Девушка с нежным румянцем на щеках, с вьющейся копной волос до талии и с серебряным обручем на голове виновато улыбнулась: «Керосина нет, Гаянэ Хачатуровна».
– Так вскипятите без керосина, – сказала Гаянэ Хачатуровна. – Софи, Шушан, помогите Аревик.
Аревик и ещё две девушки подошли к чайнику, стоящему на керогазе, прижали ладони к стенкам чайника, через десять минут он закипел. Насыпали кофе в маленькие синие чашечки, залили кипятком, подали гостям.
– Какой аромат! – похвалил критик из «Дружбы народов» – Давно не пил такого замечательного кофе!
Обозреватель из «Нового мира» выпил чашечку одним глотком, осторожно поставил её на столик, сказал, благодушно улыбаясь: «А какие потрясающие картины видели мы в музее Сарьяна! Копии с картин у вас не делают?»
– Копии? – переспросила Гаянэ Хачатуровна.
Подумала немного и сказала: «Где Вардгес?»
Кто-то из преподавателей привёл из коридора веснушчатого студента, жующего что-то.
– Вардгес, на завтра освобождаю тебя от занятий, сделаешь копию с картины Сарьяна, – сказала ему Гаянэ Хачатуровна.
– Какая картина вам больше понравилась? – обернулась она к новомировцу.
– «Константинопольские собаки», – ответил тот растерянно.
– Вардгес, сделаешь копию «Константинопольских собак», – сказала Гаянэ Хачатуровна.
Вардгес повернулся, чтобы уйти, потом вернулся.
– Два дня не буду ходить на занятия.
Повернулся и ушёл.
– Ну, чего бы вы ещё хотели? – спросил проректор по хозяйственной части.
– Арарат – это такое чудо! Нельзя ли посмотреть на него ближе? – мечтательно улыбаясь, спросила рассказчица из Москвы.
– Ближе? Но это же в Турции! – удивился проректор по хозяйственной части.
– Если только на дельтоплане, – задумчиво произнесла Гаянэ Хачатуровна.
– Мовсес здесь? – оглянулась она.
Из-за шкафа показался студент с настольной лампой в руке.
– Мовсес, что делаешь? – строго спросила его Гаянэ Хачатуровна.
– Усовершенствую лампу, чтобы она от взгляда загоралась, а не от сети, – пояснил Мовсес.
– Дельтоплан твой работает? Пятерых поднимет?
– Может, и поднимет.
Поднялись на университетскую крышу. Отсюда был виден весь Ереван. Мовсес достал из люка дельтоплан, собрал его, запустил мотор, разбежался, подпрыгнул и крикнул: «Цепляйтесь, чего стоите?»
Первым отреагировал новомировец. Он гикнул, подпрыгнул и ухватился за длинные ноги Мовсеса. К нему примкнул критик из «Дружбы народов» с попыхивающей сигаретой в зубах. Затем рассказчица из Москвы в своём ярком развевающемся платке и артист МХАТа с гитарой в руке.
– Какая красота! – крикнули они все вместе, удаляясь в небо.
Снизу, из университетского двора за подъёмом следили студенты, студентки и преподаватели. Они наблюдали, как пёстрая лента, похожая на китайского бумажного змея с вертящимся хвостом, взвилась с крыши университета и полетела над городом.
– Москва – Ереван! – закричали все вслед.
Змей летел над городом, над домами из розового туфа, потемневшего от копоти, с самодельными печными трубами, торчащими из окон и лоджий, над дворами с цветущей алычой, персиком, над громадой Оперного театра, откуда доносилась музыка – там шёл концерт, проплыл над зданием из светлого мрамора – Музея Арама Хачатуряна, над Музеем Мартироса Сарьяна, над сквером без единой скамейки, их сожгли зимой как дрова, над пустырём, где ереванские художники выставили свои весенние работы, в картинах преобладали розовые, сиреневые, голубые тона, ремесленники выставили тут свой традиционный товар – изделия из драгоценных и полудрагоценных камней. Змей пролетел над чёрной похоронной процессией, направлявшейся к кладбищу, – хоронили известного армянского писателя, над шоссейной дорогой, ведущей в Эчмиадзин, по обеим сторонам дороги кое-где были вырублены деревья, целые рощи… А потом змей резко взмыл вверх, и город остался далеко внизу, сияющая, неправдоподобная в своей красоте гора Арарат приближалась…
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.