Страница 2 из 10
Еще при жизни знаменитого сатирика епископ Паоло Джовио, личный врач папы, сочинил ироническую эпитафию:
Умер Аретино от апоплексического удара. По легенде, этот удар был вызван приступом смеха от услышанной им скабрезной шутки. В таком случае Аретино едва ли успел что-либо сказать перед смертью.
Однако рассказывают, будто он еще успел собороваться и после помазания освященным елеем сказал исповеднику:
– Теперь я промаслен, так что гляди, чтоб меня не сглодали крысы.
Эта фраза была, вероятно, приписана Аретино в вольнодумном XVIII веке; ее можно найти в комментариях к его «Письмам об искусстве», изданным в 1741 году.
Эдуард Георгиевич Багрицкий
(1895–1934)
поэт
Багрицкий родился в Одессе, в еврейской (как потом говорили: «мелкобуржуазной») семье. С ранних лет он страдал бронхиальной астмой. Впоследствии он написал беспощадные строки о своем родительском доме:
В Гражданской войне он участвовал на стороне «красных» в качестве пропагандиста.
В 1925 году Багрицкий переехал в Москву. Три года спустя, когда вышел его сборник «Юго-Запад», он стал одним из любимейших поэтов новой советской молодежи.
Но сам он относил себя к отживающему поколению: «Мы ржавые листья на ржавых дубах…» В последние годы жизни он часто начинал разговор словами: «Вот увидите, в будущую войну…»
В начале 1934 года Багрицкий в четвертый раз заболел воспалением легких. Он умер 16 февраля.
По рассказу Юрия Олеши, в ночь перед смертью он сказал сиделке:
– Какое у вас лицо хорошее – у вас, видно, было хорошее детство, а я вспоминаю свое детство и не могу вспомнить ни одного хорошего дня.
Юстас Баджелл
(1686–1737)
английский писатель и журналист
Баджелл был даровитым журналистом. Считается, что именно он пустил в ход выражение «Факты – упрямая вещь».
20 тысяч фунтов (огромные деньги по тем временам) Баджелл вложил в акции «Компании Южных морей», одной из ранних финансовых пирамид. В 1720 году пирамида рухнула, и Баджелл потерял всё.
В 1733 году умер философ Мэтью Тиндаль, и большую часть его имущества унаследовал почему-то Баджелл, хотя у покойного был сын. Сын заявил, что завещание подделано. Скандал разрастался. По рукам ходила эпиграмма Александра Поупа:
Когда дело было передано в суд, Баджелл нагрузил карманы камзола камнями, сел в лодку и бросился в Темзу у Лондонского моста. В прощальном двустишии он оправдывал самоубийство (смертный грех для христианина) как достойный способ ухода из жизни:
(Джозеф Аддисон, друг Баджелла, в трагедии «Катон» воспел римского республиканца Катона Младшего, покончившего с собой.)
Джордж Гордон Байрон
(1788–1824)
английский поэт
14 июля 1823 года Байрон отплыл из Генуи в восставшую против турок Грецию – отплыл на собственном бриге с полутысячей солдат. Вскоре оказалось, что этого мало, и Байрон стремительно тратил фамильное состояние на нужды повстанцев.
К началу 1824 года он прибыл в город Миссолунги, главную базу восстания. Тут он заболел лихорадкой. Вечером 18 апреля поэт начал бормотать в полузабытьи:
– Бедная Греция… бедный город… бедные мои слуги… Почему я не знал этого раньше?.. Мой час настал – я не боюсь смерти, но почему я не отправился домой раньше, чем поехал сюда?..
Потом на смеси английского с итальянским:
– Есть в мире вещи, которые мне милы, но вообще я готов умереть.
Тут он вспомнил о Греции:
– Я отдал ей свое время, свое состояние, свое здоровье – а теперь отдаю свою жизнь! – что еще я могу сделать?
Около шести вечера он произнес:
– Теперь мне надо заснуть.
С этими словами он повернулся к стене и уже не приходил в сознание. Ровно через сутки он умер.
Оноре де Бальзак
(1799–1850)
французский писатель
14 марта 1850 года Оноре де Бальзак венчался в Бердичеве с богатой польской помещицей Эвелиной Ганской, что было мечтой его жизни. Увы, к этому времени он был уже тяжело – вероятно, безнадежно – болен.
21 мая супруги прибыли в Париж и поселились в доме Бальзака на улице Фортюне. Почти сразу же врачи диагностировали у Бальзака перитонит, за которым последовала гангрена.
Писатель Теофиль Готье, уезжавший в Италию, решил навестить своего старого друга и попрощаться. 20 июня Эвелина ответила ему, что муж не может принять гостя. В конце письма Бальзак вывел нетвердой рукой свою последнюю в жизни строчку:
«Я больше не могу ни читать, ни писать».
Утром 18 августа больного соборовали, а потом началась агония. Великий романист умирал в полном одиночестве. Кроме врача, единственным его посетителем оказался Виктор Гюго, но он уже видел лишенный сознания полутруп. Собственно, только врач Бальзака Наккар мог слышать последние слова умирающего, однако он ничего о них не поведал.
Тем не менее предсмертная фраза Бальзака известна каждому, кто читал хотя бы краткую его биографию:
– Мне нужен Бьяншон… Бьяншон мог бы меня спасти!
Можно с уверенностью утверждать, что это одна из самых прославленных предсмертных фраз в литературном цеху.
Врач Орас Бьяншон – далеко не последний персонаж в романах и повестях «Человеческой комедии» («Отец Горио», «Утраченные иллюзии» и другие). Биографы, цитирующие эту фразу, неизменно добавляют, что на пороге смерти писатель жил уже не в действительном мире, а в мире, созданном его творческой фантазией.
Но откуда известны эти слова?
Тут нас ожидает сюрприз. Они появились в 1907 году в романе Октава Мирбо «628-Е-8». (Этот роман считается первым «автомобильным романом», поэтому его заглавием стал номер автомобиля.) Кроме автомобильных приключений повествователя, в роман включены три главы о Бальзаке, стилизованные под документальную прозу. Одна из них называется «Смерть Бальзака» и содержит в себе рассказ, будто бы услышанный автором от художника Жана Жигу, умершего в 1894 году.
Жигу в течение 30 лет был фактическим мужем вдовы Бальзака Эвелины, однако с самим Бальзаком не был знаком, да и с Эвелиной встретился лишь через год после смерти писателя. Тем не менее у Мирбо он представлен свидетелем предсмертного диалога Бальзака с врачом Наккаром – чего быть никак не могло.
«Когда я должен умереть?» – спрашивает Бальзак. «Возможно, вы не доживете до утра», – отвечает Наккар. «О да!.. я знаю… мне нужен Бьяншон… мне нужен Бьяншон… Бьяншон мог бы меня спасти!» – восклицает умирающий.
Мирбо, однако, этим не ограничился. Далее следует – что бы вы думали? – постельная сцена между Жаном Жигу и Эвелиной, в то время как в соседней комнате в муках умирает Бальзак.
Понятно, что родные и близкие покойной госпожи Ганской были в бешенстве. Мирбо изъял раздел о Бальзаке из готового тиража своей книги, вполне основательно опасаясь преследования за клевету.
Однако фраза о Бьяншоне-спасителе зажила самостоятельной жизнью. Скандальный контекст, в котором она родилась, был очень скоро забыт, и слова, придуманные Мирбо, стали частью бальзаковской легенды.