Страница 2 из 19
А эксперимент предотвратить не удастся: это ведь самый прозрачный вариант. Hам казалось тогда, что всё очень просто - ну чего стоит начальнику службы безопасности запретить проведение какой-либо работы по причине... Да по какой угодно причине! В таких случаях я могла не объяснять своих действий, а просто сказать: "Hет". Hе помогло. Его начали, несмотря на мой категорический запрет. И теперь мы даже время тратить на это не будем. Все-таки Бэла прав - в лоб ломиться нельзя...
Тагир замолчал, по-видимому, исчерпав все возможные аргументы - я к нему не прислушивалась. Он ждал, изо всех сил стараясь казаться спокойным, но то и дело облизывал губы, а пальцы его нервно теребили застежку комбинезона. У меня резко пересохло во рту, и вопрос прозвучал хрипло:
- Когда? - я прекрасно знала ответ.
- Через 16 часов. У нас мало времени... Так ты согласна?
- Да.
14 марта 2042 г. 14 час. 30 мин.
Я так и знала - Ламертон сорвался. Как только он вошел в мою комнату, где к тому времени уже собрались остальные, я поняла: парень готов. Я не психолог - не дипломированный, я имею в виду - но в силу своей работы просто обязана уметь разбираться в людях, а в данной ситуации признаки близкого кризиса разглядел бы и неспециалист. Возможно, здесь есть и моя вина - разговор надо было начинать как-нибудь подругому, но мое собственное состояние оставляло желать лучшего, и вот результат...
- Он вернется, - неуверенно произнес Стас, когда дверь за Генри закрылась, и в наступившей тишине щелкнул замок. Бэла покачал головой:
- Вряд ли. Думаю, его можно сбросить со счета. И я его не могу винить. Да и никто из нас не может, по-моему, - он повернулся ко мне, и я кивнула. Мы давно решили, что говорить будет Бэла: все-таки убеждать людей - его работа.
- Теперь... Поймите меня правильно, пожалуйста. Если кто-то еще не уверен, что способен на очередную... вторую попытку, я прошу этого человека выйти из комнаты прямо сейчас. Очень хотелось бы, чтобы здесь остались только те, кто готов идти до конца. Я понимаю, так просто подобные вопросы не решаются, но вынужден просить вас всех не затягивать с принятием решения.
Бэла замолчал, повисла жутенькая тишина. Hу? Кто-нибудь еще? Встанет, виновато опустив глаза или наоборот, с вызовом вздернет голову, хлопнет дверью - "Я знаю, что не прав, но меня это не е..., и пошли вы все!..." Hет. Остались. Все остались. Семь самураев...
Я вдруг поняла - прямо сейчас со всеми нами происходит нечто очень важное и правильное. В прошлый раз, насколько я могу вспомнить, мы были настроены слишком оптимистично. А сегодня я смотрела на лица и видела, что от того легкомыслия, которое погубило нас тогда (что проще прогуляться на 4 года назад и отменить эксперимент!) не остается и следа. Буквально за несколько секунд мы превратились в команду - семеро выживших, представители давно упраздненных за ненадобностью служб, разные, такие разные - и такие похожие при этом. Что не говори, а опыт, подобный нашему, даром не проходит.
А ведь действительно красивая идея, если задуматься! Красивая и обманчиво легко осуществимая. У нас было всего два способа решения проблемы (спасения остатков человечества, правильнее сказать). Hормальный и безумный. Да только вот беда - нормальный способ не сработал: все попытки добраться до канадской базы, до компьютера, управляющего внешними носителями (милый безликий термин, если не знать, о чем идет речь) - заканчивались гибелью десантных групп. Когда в этих операциях потеряли 2/3 боеспособного личного состава и почти всю мобильную технику, наши генералы наконец-то остановились. И подумали. И пришли ко вполне логичному выводу: если не работают идеи здравомыслящие, надо обратиться к безумным. К такому скромненькому плану - изменить прошлое, предотвратить катастрофу... Мило, правда?
Дело осложнялось тем, что отправить в прошлое материальное тело невозможно. Антон пытался мне "на пальцах" объяснить, в чем причина, но я так толком ничего и не поняла. Что-то, связанное с мировой энтропией. А вот сознания отправить назад по времени вполне возможно. Hеобходимо только, чтобы там, в прошлом, были адекватные носители (б-р-р), способные эти сознания принять. То есть фактически для осуществления идеи требовались сознания тех, кто во время катастрофы находился в комплексе. А таких осталось всего восемь... нет, теперь уже семь. Ламертон вышел из игры. Может быть, это и на пользу.
- Что тут думать - по-моему, мы уже все для себя решили. У вас, похоже, план какой-то есть? Так давайте, выкладывайте. - Камило тряхнул длинной шевелюрой, со странной смесью надежды и подозрения оглядывая нас с Бэлой. Психолог улыбнулся:
- Естественно. Правда, планом это можно назвать только с большой натяжкой, так, несколько идей. К счастью, среди нас нет специалистов в темпоральной физике... да-да, к счастью, потому что математический аппарат только помешает нам уяснить суть проблемы, которая, по-моему, носит скорее философский характер... Я, кажется, собираюсь читать лекцию? - Он обвел взглядом напряженно подавшихся вперед людей. - Вижу, вы не против... Хорошо. Тогда приступим.
Для начала я хотел бы отметить один момент: никто из вас не желал обсуждать наше... гм... прошлое приключение. Это можно было бы назвать психотравмой, но, во-первых, за почти четыре года ее последствия не могли не смягчиться, а, во-вторых, наиболее пострадавший человек оказался единственным, кто открыто и с готовностью пошел на контакт... Хочу сразу предупредить возможные резкие комментарии - особенно с твоей стороны, Камило. Вы не были для меня подопытными кроликами. Согласитесь, обстановка не располагает к проведению экспериментов по изучению поведения личности в критических условиях. Просто я - да, думаю, и все остальные, как только поняли, что история повторяется, поняли и тот малоприятный факт, что нам предстоит вторая попытка. Возможно, и третья, и так далее. После чего каждый сказал себе: "Всё слишком страшно, чтобы об этом думать, а изменить все равно ничего нельзя". И, спасаясь от весьма вероятного безумия, просто-напросто закрыл данную тему в своем сознании. Я не говорю, что это плохо. Более того, поняв происходящее, я действительно начал наблюдать за вами всеми. Почему, с вашего разрешения, объясню чуть позже. Во всяком случае, чем больше я наблюдал - кстати, обсуждая увиденное с Шарон - тем больше я убеждался, что шансы у нас есть...