Быть может

- Ты знаешь за чем, - ответила Тереза, складывая свою одежду в чемодан.

- Господи, Тесе, он же женат!

- Что это за брак - Грейс живет в Бостоне, а Рейнер - в Нью-Йорке? защищалась Тереза. - Лиди, они уже больше года не живут вместе. И вообще у них совершенно разные интересы в жизни. Грейс полностью поглощена карьерой. Она талантливая журналистка, теперь у нее своя колонка. Помнишь, я показывала тебе газету?

- Это говорит лишь о том, что Грейс преуспевает. Современные мужья, знаешь ли, позволяют своим женам заниматься карьерой, - сухо заметила Лили. - Но это не значит, что ты имеешь право следовать за ее мужем в Нью-Йорк.

- Мы с Рейнером хотим быть вместе, - продолжала настаивать Тереза. - И я рада, что наконец настало время, когда мы можем попытаться устроить нашу совместную жизнь.

- Рейнер тоже так думает? - поинтересовалась Лили. - Тесе, я надеюсь, ты сообщила ему, что едешь в Нью-Йорк? Он знает об этом?

- Не совсем, - неохотно призналась та. - Но, когда Рейнер уезжал в Нью-Йорк, подразумевалось, что я присоединюсь к нему. Это был лишь вопрос времени. Теперь мы можем осуществить нашу мечту.

- Рейнер живет в Нью-Йорке уже полгода. И тебе, прежде чем бросать насиженное место, следовало бы вначале обсудить с ним ваши дальнейшие отношения.

Тереза неопределенно пожала плечами.

- Рейнер был очень занят - устраивался на новую работу, искал квартиру... Мы разговариваем с ним по телефону, переписываемся.

- Положим, пишешь только ты, а он лишь звонит, и то изредка.

- Он тебе просто не нравится, поэтому ты настроена против него! - Тереза обидчиво поджала губы.

- Я отношусь к нему совершенно нейтрально, - заверила Лили. - Но мне не нравится, как он поступает с тобой. Я считаю, что твой ненаглядный Рейнер ведет нечестную игру.

- Не понимаю, что ты имеешь в виду! - Тереза начала сердиться.

- Все ты понимаешь, просто не хочешь говорить об этом. Знаешь, если бы я встречалась с парнем, то мне было бы недостаточно услышанных от него двух-трех туманных обещаний о каком-то эфемерном счастье в неопределенном будущем, - язвительно сказала Лили.

- Если ты имеешь в виду постель... - покраснев, пробормотала Тереза.

- И это тоже.

- Мы, конечно, хотели близких отношений, но пока Рейнер жил здесь, в Бостоне, с Грейс, это было неприлично. Однако теперь, когда они расстались и живут не только в разных городах, но даже в разных штатах, мы с Рейнером можем позволить себе...

Лили криво усмехнулась.

- Скажите, какое благородство!

- У нас не любовная интрижка! - продолжала защищать свою любовь Тереза. Мы хотим построить совместную жизнь, создать дом и в итоге - семью. И мой переезд в Нью-Йорк будет первым шагом на пути к этому.

- Тогда желаю тебе удачи. Я действительно хочу, чтобы у тебя все сложилось хорошо. - Лили обняла подругу. - Но я пока все же не буду искать компаньонку, оставлю твою комнату за тобой. Мало ли что...

Тереза вспомнила этот разговор, пока тащила свой чемодан к стоянке такси. Лили, конечно, переживает за меня, думала Тереза, вставая в хвост очереди, но она не знает Рейнера так, как знаю его я.

Очередь на такси двигалась почему-то медленно, и Тереза начала терять терпение. Почему бы им не взять такси в складчину - сэкономили бы свои деньги и мое время? - раздраженно подумала она, глядя на людей, стоявших впереди нее. Теперь, когда она уже была в Нью-Йорке, ей не терпелось поскорее встретиться с Рейнером. Тереза представила, как он удивится и обрадуется ее неожиданному приезду, и даже ощущала, как Рейнер обнимает ее и прижимает к своей широкой груди.

- Проснись, красавица!

Тереза вздрогнула, когда в ее воспоминания ворвался резкий голос таксиста.

- Леди, вам нужна машина или нет?

- О, простите! - вспыхнув, извинилась она и, проследив, как таксист закинул чемодан в багажник, села на заднее сиденье.

Тереза практически не знала Нью-Йорка. Она приезжала сюда пару раз еще будучи школьницей, но за короткое время невозможно хорошо ознакомиться с огромным городом. Тереза понимала, что ей нелегко будет привыкнуть к жизни в шумном Нью-Йорке.

Движение было довольно интенсивным, и такси буквально ползло. Водитель, заметив малейшую лазейку, резко нажимал на газ и бросал машину в образовавшуюся пустоту. Когда они выбрались из очередной пробки, Тереза поблагодарила Бога за то, что продала свою машину перед отъездом, - она бы не смогла водить автомобиль в таких жутких условиях.

От нескончаемого шума у нее заложило уши, воздух, проникавший в салон такси через приоткрытое окно, был тяжелым и загазованным. Чтобы отвлечься от неприятных ощущений, Тереза стала смотреть по сторонам.

Такси пару раз свернуло и теперь ехало мимо просторных солидных домов, от которых за версту веяло благополучием. Тереза почувствовала, как от волнения у нее сдавило горло. Должно быть, уже недалеко, подумала она, бросив взгляд на счетчик.

Наконец машина свернула на улицу, на которой, словно близнецы-братья, стояли двухэтажные белые дома. Перед каждым была ухоженная лужайка.

- Приехали леди! - объявил таксист, останавливая машину.

- Да, - прошептала Тереза пересохшими губами.

Она стояла на тротуаре, провожая удалявшийся автомобиль таким взглядом, словно это была ее последняя связь с реальным миром. Затем она повернулась к дому. Шторы на окнах были приспущены, но одно - на первом этаже - открыто, и оттуда доносилась музыка. Значит, Рейнер дома! Тереза сразу воодушевилась.

Она подхватила чемодан, поднялась по ступенькам и позвонила. Подождав немного, собралась позвонить еще раз, но в этот момент услышала щелканье открываемых замков. Тереза сделала глубокий вдох и приготовилась расплыться в радостной улыбке.

Дверь открылась, и на пороге возник какой-то мужчина. Правда, его лицо показалось Терезе знакомым, хотя она была уверена, что никогда не встречала этого человека.

Незнакомец был высок, темноволос. Слегка крючковатый нос не портил лица, а квадратный подбородок и пробивающаяся на щеках темная щетина даже делали его симпатичным. На жестком волевом лице выделялись серо-голубые, почти серебристые, глаза.

На нем был шелковый халат, распахнутый на широкой груди, покрытой завитками темных волос. Халат, доходивший до лодыжек и державшийся лишь на слабо завязанном поясе, судя по всему, в данную минуту был на нем единственным предметом туалета.