Страница 1 из 34

Очерки Персидской казачьей бригады (1878-1895): по русским источникам

Гоков Олег

Олег Гоков

Очерки истории Персидской казачьей бригады (1878–1895): по русским источникам

Подготовлено к печати и издано по решению Ученого совета Университета Дмитрия Пожарского

Рецензенты:

Басханов Михаил Казбекович, доктор исторических наук, профессор

Фалько Сергей Анатольевич, кандидат исторических наук, доцент

Введение

Российское военное присутствие в Иране[1] начиная с 1830-х гг., когда отношения между государствами потеряли конфликтность, носило разнообразный характер[2]. Но только с конца 1870-х гг. русские военные появились иранской регулярной армии как военные инструкторы. Регулярная армия (в России во второй половине XIX в. называлась также «постоянной», «правильной» – от лат. regularis – «имеющий силу правила», regula – «норма, критерий, правило») – армия, организованная на основе правил, – формируется в Европе и отдельных государствах Азии в начале Нового времени. Ее отличительными чертами были наличие четкой организации; уставов, на которых она базировалась, по которым обучалась и которые должны были четко соблюдаться; единообразие вооружения и обмундирования; наличие подготовленного офицерского и унтер-офицерского корпусов; жесткая вертикаль командной иерархии и управления; постоянное пребывание на службе и систематическое обучение; всеобщий (т. е. вне зависимости от племенных, родовых, феодальных и пр. начал) принцип комплектования[3]. Как правило, регулярные армии создавались центральной властью с целью противопоставить их феодальным ополчениям или войскам других претендентов на власть сначала внутри страны, а затем и за ее пределами. Этот тип армии вырос из постоянных армий различных правителей традиционного общества, в основе которых лежал принцип отказа от феодально-племенного комплектования. Для традиционных обществ (к которым, без сомнения, относится Иран XIX в.) регулярным войском можно считать постоянные военные части, организованные не по племенному признаку[4].

В начале XIX в. наследником престола Аббас-мирзой при помощи французских, а затем английских военных инструкторов удалось создать новую регулярную армию[5]. Она состояла из пехоты, артиллерии и кавалерии. Член французской военно-инструкторской миссии – капитан Пепен обучил и вооружил несколько эскадронов по образцу французской регулярной кавалерии, составивших иранскую регулярную конницу (незам-атли или савар-незам)[6]. Позднее усилиями бывшего французского офицера Г. Друвиля возросла до 20 эскадронов. Она была организована, вооружена и обучена по французскому образцу. По замыслу Г. Друвиля, которого поддерживал лично Аббас-мирза, каждый эскадрон в будущем должен был стать основой для формирования отдельного кавалерийского полка. Однако после того как французов сменили англичане в 1809 г., кавалерия пришла в упадок. Англичане не были заинтересованы в ее развитии, т. к. опасались создания мобильного войска для нападения на Индию. Вторая попытка создания кавалерийских частей регулярного типа была предпринята в ходе военных реформ мирзы Таги-хана Ферахани эмир-низама эмир-е кебира, первого министра Ирана в 1848–1851 гг. Они видоизменили регулярную персидскую армию. Но попытка сформировать полк регулярной кавалерии в 750 человек из племени шахсевен оказалась безрезультатной[7]. Регулярные кавалерийские части сильно уступали иррегулярным и в конце концов не прижились. В результате, к началу 1880-х гг. иранская регулярная армия состояла из пехоты – 76 батальонов-фоуджей (20 в 1000 человек, 1 – 900, 53 – 800, 1 – 400, 1 – 250), штатная численность которых составляла 63950 человек; и артиллерии – 20 фоуджей по 250 человек (10 – в Азербайджане и 10 – в Ираке, всего по штату 5 600 артиллеристов)[8].

В XIX в. иранская армия пережила 3 волны модернизации по европейским образцам[9]. За это время здесь побывали 3 французские, 2 английские, 2 австрийские, 1 итальянская и 1 русская военные миссии, не считая инструкторов-одиночек[10]. Однако наибольшего успеха добились именно представители России. По справедливому замечанию С. Кронин, вооруженные силы Персии пережили 2 волны русского присутствия – в первой и во второй половинах века[11]. Однако следует заметить, что имели они разный характер. В первой половине века одновременно развивались официальная и неофициальная (относительно русского правительства) линии. Неофициально, без связи с российским правительством, а даже вопреки ему, действовали русские дезертиры, а официально – дипломаты-военные и военные советники. Во второй же половине деятельность русских военных инструкторов имела вполне законный вид и была ориентирована на обучение части иранских войск по контракту.

После Болгарии Персия стала местом наиболее удачного их применения во второй половине XIX – начале XX в.[12] Созданная Персидская казачья бригада (далее – ПКБ) [13] просуществовала более 40 лет (с 1879 г. до 1920 г. (в 1916 г. была переформирована в дивизию)) и, не смотря на множество проблем, к началу XX в. превратилась в серьезную вооруженную силу, ставшую со временем основой новой иранской армии. Мы рассмотрим только начальный этап ее существования, этап наименее разработанный в историографии. Нижняя хронологическая рамка нашей работы – 1878 г., когда было принято решение о формировании русской военной миссии и состоялась первая, ознакомительная поездка А. И. Домонтовича в Персию. Для лучшего понимания того, на каких исторических основаниях базировалось создание ПКБ, в первой главе нами сделан очерк военной миссии в Иран под руководством В. А. Франкини в 1877 г. Именно она заложила основы для приглашения российских инструкторов в иранскую армию. Верхняя хронологическая граница – майские события 1895 г., когда был окончательно преодолен бригадный кризис. Были подписаны «Положение 24 мая 1895 г.» и «Конвенция между Россией и Персией о командировании русских офицеров для заведывания обучением персидской кавалерии», утвердившие законодательно правила управления ПКБ и положение русских инструкторов.

В историографии развитие русской военно-инструкторской миссии[14]в Иране не получило всестороннего освещения. Основу изучения бригадного прошлого заложил один из ее командиров – Владимир Андреевич Косоговский[15]. Его «История ПКБ» до сих пор активно, но некритично используется исследователями развития русской военной миссии как чуть ли не основной источник (в широком смысле слова) для рассматриваемого нами периода. Не отрицая компетентность автора (он около 9 лет руководил ПКБ, знал многих ее командиров и офицеров, был хорошо осведомлен о перипетиях ее истории как по устным рассказам, так и по документам штаба Кавказского военного округа), следует заметить, что стремление к самовосхвалению, затушевывание одних и выпячивание других моментов из истории бригады позволяют усомниться в его объективности.

В дальнейшем, вплоть до начала XXI в., история ПКБ не являлась объектом пристального внимания историков. За это время появилось лишь 4 работы[16], в которых частично или в общем, но поверхностно рассматривалось развитие русской военной миссии. Первой из них была крайне тенденциозная и лишенная исторической критики работа Михаила Павловича Павловича (Вельтмана)[17], посвященная в первую очередь участию ПКБ в подавлении персидской революции в 1908 г.[18] Следующая работа принадлежала перу британского историка Фируза Казем-заде[19]. Это был достаточно качественный для того времени очерк по истории ПКБ, написанный на основе опубликованных источников. Тем не менее отсутствие архивных материалов (как русских, так и британских) делает сейчас эту статью ценной лишь с историографической точки зрения.

Под Ираном мы будем понимать государство конца XVIII – начала ХХ в. О разных пониманиях Ирана см.: Асатрян Г. С. Этническая композиция Ирана: От «Арийского простора» до Азербайджанского мифа. Ереван: Кавказский центр иранистики, 2012. C. 13; Бартольд В. В. Историко-географический обзор Ирана // Работы по исторической географии и истории Ирана. М.: Восточная литература, 2003. С. 31–228.

Берже А. П. Самсон-хан Макинцев и русские беглецы в Персии 1806–1853 гг. // Русская старина. 1876. Т. 15. № 4 (апрель). С. 770–804; Бларамберг И. Ф. Воспоминания. М.: Наука, Главная редакция восточной литературы, 1978. 357 с.; Базиленко И. В. О беглом россиянине С. Я. Макинцеве (Самсон-хане) и его иранской службе (первая половина XIX в.) // Базиленко И. В. Историография, религиоведение и культурология Востока: учеб. пособие для студентов направлений «Зарубежное регионоведение», «Религиоведение», «Культурология». СПб.: Изд-во Политех. ун-та, 2011. С. 283–294; Базиленко И. В. Российский дезертир С. Я. Макинцев (1780–1853) и его полувековая служба Ирану // Базиленко И. Россия – Иран. История отношений и эволюция религиозных идей (конец XVI в. – нач. XX в.). Saarbrьcken: LAP Lambert Academic Publishing, 2012. С. 255–270; Базиленко И. В. Российский беглец С. Я. Макинцев (1780–1853) и его полувековая служба Ирану [Электронный ресурс]. URL: http://christianreading.info/data/2012/02/2012-02-06.pdf; Бларамберг И. Ф. Воспоминания. М.: Наука, Главная редакция восточной литературы, 1978. 357 с.; Гоков О. А. Русская военная миссия 1853–1854 гг. в Персию в контексте «Восточного вопроса» // Русский сборник. М.: Регнум, 2012. Вып. 13. С. 74–96; Евстратов А. Русские богатыри на службе у шаха Персии // Современный Иран. 2011. № 3. С. 61–65; Кибовский А. «Багадеран» – Русские дезертиры в персидской армии. 1802–1839 // Цейхгауз. 1996. № 5. С. 26–29; Кибовский А. Багадеран // Родина. 2001. № 5. С. 81–87; Кругов А., Нечитайлов М. Персидская армия в войнах с Россией. 1796–1828 гг. М.: Фонд Русские Витязи, 2016. С. 84–105; Кругов А. И., Нечитайлов М. В. Русские дезертиры в иранской армии (1805–1829 гг.) // Tarix və onun problemləri. 2013. № 1. С. 45–58; Кругов А. И., Нечитайлов М. В. Русские дезертиры в иранской армии (1805–1829 гг.) // История и её проблемы. 2013. № 1. C. 48–53; Кругов А. И., Нечитайлов М. В. Русские дезертиры в иранской армии (1805–1829 гг.) [Электронный ресурс]. URL: http://www.reenactor.ru/ARH/PDF/Kryglov_Nechitailov.pdf; Ларин А. Б. Российская политика в Иране в 30-е – середине 50-х гг. XIX. Дисс… канд. ист. наук. Самара, 2010. 283 с.; Симонич И. О. Воспоминания полномочного министра: 1832–1838 гг. М.: Наука, 1967. 174 с.; Тер-Оганов Н. К. Военные и внешнеполитические факторы создания регулярной армии в Иране в первой трети XIX века // Canadian-American Slavic studies. Revue canadie

Энциклопедия военных и морских наук. СПб.: Типография В. Безобразова и К, 1893. Т. 6. С. 286.

Бабаев К. Военная реформа шаха Аббаса І (1587–1629) // Вестник Московского университета. Серия История. 1973. № 1. С. 23; Кадырбаев А. Ш. Институт гвардии и элитных войск на Востоке и Западе: история и современность [Электронный ресурс]. URL: www.safarabdulloh.kz/img/books/iran-name/Iran-Name%202(26)2013.pdf. Удачное, на наш взгляд, определение «традиционного общества» предложил А. Д. Богатуров [Современная мировая политика: Прикладной анализ / отв. ред. А. Д. Богатуров. М.: Аспект-Пресс, 2009. С. 48–49].

Алиханов-Аварский М. В гостях у шаха. Очерки Персии. Тифлис: Типография Я. И. Либермана, 1898. С. 188, 209; Кибовский А., Егоров В. Персидская регулярная армия первой половины XIX в. // Цейхгауз. 1997. № 5. С. 20–25; № 6. С. 28–31; Кругов А., Нечитайлов М. Персидская армия в войнах с Россией. 1796–1828 гг. М.: Фонд Русские Витязи, 2016. 248 с.

Кибовский А., Егоров В. Персидская регулярная армия первой половины XIX в. // Цейхгауз. 1997. № 6. С. 28–31; Тер-Оганов Н. Военные и внешнеполитические факторы создания регулярной армии в Иране в первой половине XIX века // Canadian-American Slavic Studies. 2012. Vol. 46. № 1. P. 1–39.

Cronin S. Armies of Qajar Iran [Электронный ресурс]. URL: http://kavehfarrokh. com/iranica/militaria/iranian-military-history-and-armies-post-islamic-era-to-1899/ professor-stephanie-cronin-armies-of-qajar-iran.

Франкини. Записка о персидской армии генерал-майора Франкини от 20 сентября 1877 г. // СМА. 1883. Вып. 4. С. 2, 16.

Тер-Оганов Н. К. Военные и внешнеполитические факторы создания регулярной армии в Иране в первой трети XIX века // Canadian-American Slavic studies. Revue canadie

Calmard J. Les Reformes Militaires sous les Qajars (1795–1925) // Entre l’Iran et l’Occident / ed. Y. Richard. Paris, 1989. Р. 17–42; Cronin S. Armies of Qajar Iran [Электронный ресурс]. URL: http://kavehfarrokh.com/iranica/militaria/iranian-militaryhistoryand-armies-post-islamic-era-to-1899/professor-stephanie-cronin-armies-of-qajariran; Cronin S. Building a new army: military reform in Qajar Iran // War and Peace in Qajar Persia. Implications Past and Present. London et New York: Routledge, 2008. Р. 47–87; Cronin S. Importing Modernity: European Military Missions to Qajar Iran // Comparative Studies in Society and History. 2008. Vol. 50. Is. 1. Р. 197–226; Kaveh Farrokh. Iran at War. 1500–1988. Oxford: Osprey, 2011. P. 163–243; Тер-Оганов Н. К. Создание и развитие иранской регулярной армии и деятельность иностранных военных мисс

Cronin S. Deserters, Converts, Cossacks and Revolutionaries: Russians in Iranian Military Service 1800–1920 // Middle Eastern Studies. 2012. Vol. 48. Is. 2. Р. 147–182.

В дальнейшем опыт ПКБ был использован для создания монгольской военно-инструкторской миссии, в целом также удачного проекта русских военных. О военных миссиях России за рубежом см.: Гросул В. Я. Россия и формирование национальных регулярных армий Молдавии и Валахии // Вопросы истории. 2001. № 5. С. 141–146; Жалсапова Ж. Б. Взаимоотношения России/СССР с Монголией/МНР в военной сфере: 1911–1939 гг. Автореферат дис… канд. ист. наук. Хабаровск, 2009. С. 16–18; Жалсапова Ж. Деятельность русских военных инструкторов в Монголии (1912–1916 гг.) // Власть. 2008. № 12. С. 120–123; Казанова Ю. В. Русская военно-инструкторская миссия в Македонии: формирование и начало работы (Из истории реализации Мюрцштегской программы) // Русский сборник. М., 2009. Т. 6. С. 91–111; Ким Ен-Су. Русские военные инструкторы в Корее и корейская армия // Русский сборник. М.: Модест Колеров, 2006. № 2. С. 218–244; Овсяный Н. Р. Болгарское ополчение и Земское войско. К истории гражданского управления и оккупации в Болгарии 1877–78–79 гг. СПб.: Издание Военно-Исторической Комиссии Главного Штаба, 1904. 175 с.; Попов И. Россия и Китай: 300 лет на грани войны. М.: ООО Изд-во Астрель, ООО Изд-во ACT, ЗАО НПП Ермак, 2004. С. 177–194; Сквозников А.Н. Македония в конце XIX – начале XX века – яблоко раздора на Балканах. Самара: Самар, туманит, акад., 2010. С. 85–91; Фалько С. В. Военно-инструкторская миссия под руководством полковника К. В. Церпицкого в Бухарский эмират (1884 г.) // Плея. 2016. Вип. 109. С. 106–115; Хохлов А.Н. Д. В. Путята и его план модернизации корейской армии (1896–1898) // Вестник Центра корейского языка и культуры. СПб.: Изд-во С.-Петерб. ун-та, 2013. Вып. 15. С. 172–202.

За исключением официального названия, термины «казаки», «казачья» и пр., относящиеся к ПКБ, мы будем брать в кавычки, поскольку к реальным казакам ее чины (за исключением русских инструкторов) относились только внешне – одеждой и обучением.

В литературе и источниках для обозначения группы военных, направленных и действующих в армиях других стран, именуют военными миссиями. Однако, строго говоря, для XIX в. правильно выделять военные и военно-инструкторские миссии. Первые включают в себя в основном военных советников для руководства вооруженными силами иной державы, а вторые – инструкторов для обучения армии. Тем не менее это не исключает возможности того, что вместе с военными советниками могут находиться офицеры и младшие командиры для инструктирования, а глава военно-инструкторской миссии может превратиться в военного советника. Исходя из этого, в своей работе российских инструкторов мы будем именовать преимущественно так, как их называли в источниках – военной миссией. Соответственно название военной миссии мы будем писать с маленькой буквы («миссия»), а дипломатического представительства – с большой («Миссия»).

Косоговский В. А. Очерк развития персидской казачьей бригады // Новый Восток. 1923. Кн. 4. С. 390–402; Персия в конце XIX века. (Дневник ген. Косоговского) // Новый Восток. 1923. Кн. 3. С. 446–469.

Мы не рассматриваем предисловия к публикациям документов из истории ПКБ 1920-х гг., появившихся в журнале «Новый Восток», поскольку они имели крайне тенденциозный характер и, строго говоря, исследованиями не были. Отчасти исследованием можно назвать предисловие к дневнику В. А. Косоговского, написанное Г.М. Поповым. Но в нём автор дал только краткий анализ личности В. А. Косоговского и архивных материалов его фонда в рукописном отделе института востоковедения АН СССР [Из тегеранского дневника полковника В. А. Косоговского. М.: Изд-во восточной лит-ры, 1960. С. 3–10].

Павлович М. П. Казачья бригада в Персии (из истории персидской контрреволюции) // Новый Восток. 1925. Кн. 8/9. С. 178–198.

Здесь он активно использовал материалы британского проф. Э. Г. Брауна, изданные им в 1910 г. Книга эта содержала большой фактический материал, в т. ч. и по истории ПКБ (так, здесь был впервые опубликован текст контракта о найме русских инструкторов в 1882 г.). Но ее автор, не будучи профессиональным историком (а, возможно, действуя по заказу), подавал этот материал крайне тенденциозно, без должного анализа, присущего историческим исследованиям (достаточно сказать, что именно он ввел в оборот известные подделки – «рапорты Ляхова», речь о которых будет идти в последней главе). Фактически эта работа являлась публицистической, созданной на основе открытых источников и личных наблюдений, представляя собой своеобразный «поверхностный срез» по истории революции.

Kazemzadeh F. The Origin and Early Development of the Persian Cossack Brigade // The American Slavic and East European Review. 1956. Vol. 15. P. 351–364.