За тех, кто в поле

Анатолий Изотов

За тех, кто в поле

«Посвящается другу моему Егорову Николаю Николаевичу, Заслуженному геологу России»

Родился летом 1940 года в Калужской области. Детство и юность прошли в Крыму, в селе Богатое (бывшее Бахчи-Эли), что расположено ровно посредине между Симферополем и Феодосией. После окончания средней школы год работал на Донбассе, затем поступил в Новочеркасский политехнический институт. По окончании института получил диплом инженера-гидрогеолога и направление на работу в П/Я. Десять лет проработал на уранодобывающем предприятии в закрытом городе Уч-Кудук. Затем, как опытный горный инженер, был направлен в Северную Чехию, в заграничную командировку, которая затянулась на десять лет. По чешской тематике защитил кандидатскую диссертацию, затем вернулся на родину. Работал в институте ВИОГЕМ (г. Белгород), став со временем его главным инженером. В настоящее время являюсь научным консультантом этого института.

С пятнадцати лет начал писать стихи. Первые публикации появились в газетах «Кадиевский рабочий» и «Кадры индустрии» (1958–1964 гг.). Одно из произведений того периода, белый стих «Письмо из Средней Азии» вошло в книгу «Письма из тополиной весны», выпущенную Ростовским книжным издательством в 1967 году.

Прозу пишу с 1965 года. Ранние произведения: повесть «Охота на Клеопатру», рассказы «Фархад», «За тех, кто в поле» и другие – долгое время не мог опубликовать в силу специфики работы на закрытом предприятии. С 2005 по 2010 годы издал малыми тиражами четыре книги – сборник стихов, сборник рассказов и два романа.

Активно занимаюсь литературными исследованиями, особенно плодотворно – творчеством М.Ю. Лермонтова и Гомера.

С 2015 года являюсь членом Интернационального Союза писателей (кандидат).

В этом статусе регулярно публиковался в журнале-альманахе «Российский Колокол», участвовал в литературных конкурсах, проводимых ИСП, Ялос-2016, Ялос-2017, в XXXIV фестивале фантастики «АЭЛИТА» конкурсах прозы им. Жюля Верна и поэзии им. Иннокентия Анненского и др. Награждался дипломами различной степени, в т. числе «За крупный вклад в развитие культуры» и Диплом гранд-при «За лучшую публицистику 2017 г.».

Диплом 2-й степени лауреата «Российской литературной премии» журнала «Российский колокол», медаль «За крупный вклад в отечественную словесность».

Издал три книги: роман «Верка», «Портреты моих современников» на бумажном носителе и аудиокнигу «Рассказы».

Известный хирург Светлана Александровна Ш-на успешно защитила докторскую диссертацию и по такому случаю устроила в своем отделении девичник: ей хотелось просто посидеть среди подруг и сотрудниц, с которыми проходили напряженные и кропотливые будни, развеяться после многолетней гонки, предшествующей защите, и отдохнуть от официальных поздравлений и длинных речей. Но и в этой милой компании не обошлось без лишних и, как ей казалось, надуманных выступлений. Одни пели гимны рукам хирурга, другие восхищались ее трудолюбием и добрым сердцем, третьи говорили о женской красоте, четвертые вспоминали ее путь в медицину от милосердной школьницы, перевязывающей пораненные лапки птичкам и кошкам, до ведущего травматолога страны, разработавшего собственный метод уникальных операций на суставах…

Светлана Александровна хотела коротко поблагодарить всех за теплые слова и предложить тост за дорогих коллег, но что-то дрогнуло в ее душе и, неожиданно для самой себя, она сказала: «Вы знаете, я стала врачом, потому что в ранней юности полюбила геолога! Родом я из глухой деревеньки, что затерялась в лесах Костромской области, там прожила семнадцать лет, окончила школу и… Впрочем, начну с главного.

Это было в середине шестидесятых годов. Я только что сдала экзамены за семь классов, и мама разрешила мне отдохнуть несколько дней и позагорать на речке. Мы с подружками беспечно сидели на желтом песке, когда неподалеку от нас остановилась огромная незнакомая машина, из нее вышли четверо молодых мужчин, быстро разгрузили какое-то оборудование, распрощались с шофером и начали устраиваться. Они поставили на высоком берегу реки Вочь большую круглую палатку, напоминающую ханский шатер, рядом с ней развели костер, сварили еду и после обеда соорудили деревянную вышку. Вскоре выяснилось, что к нам приехал небольшой геологический отряд, чтобы бурить скважины. По деревне сразу же поползли слухи, будто в наших местах нашли ценную руду, отчего геологи стали центром внимания и основной темой деревенских разговоров.

К вечеру у буровой собралось немало народу – в основном подростки и ребятишки, – и все с любопытством наблюдали, как трое здоровенных парней под руководством Феди Сысоева (он так всем представился) опускали в неведомую глубину трубы. Потом двое крутили «свечу», а Федя сидел на ней в качестве утяжелителя и веселил публику. Достигнув определенной глубины, бурильщики доставали трубы на поверхность и из самой нижней, чуточку расширенной у основания, трубочки извлекали керн – колбаски зеленой глины и горки мокрого песка.

Вынутым из недр грунтом занимался геолог по имени Коля. На вид он казался совсем юным, но был главным, потому что буровики во всем его слушались. Коля мне понравился с первого взгляда: я была очарована его внешностью и тем, как он бережно и аккуратно раскладывал на листе фанеры образцы горной породы, отмечал чистыми дощечками интервалы, измерял их, рассматривал что-то через лупу, а потом записывал мелким почерком в общую тетрадь только ему доступные таинства земли. Руки геолога действовали уверенно и проворно, и казалось, что к ним вовсе не пристает глиняная жижа, обильно стекающая с труб и образцов. Я не могла отвести глаз от этих рук и все смотрела, смотрела… Позже я поняла, в чем секрет их притягательности, но сейчас о другом.

Нас всех обуревало любопытство: что все-таки здесь ищут? И мне как самой старшей среди девчонок (из-за болезни я пошла в школу с восьми лет) поручили спросить об этом Колю. Услыхав мой робкий вопрос, он посмотрел мне прямо в глаза, отчего сердце мое сладко сжалось, и спросил:

– Как тебя зовут?

– Светка, то есть Света, – тихо ответила я.

– Так вот, Света, если тебе действительно интересно, то я с удовольствием все расскажу, но чуть позже, а сейчас, пока я пишу, вспомни, пожалуйста, сколько у вас в селе колодцев и когда их вырыли и где – в каком овраге, под каким обрывом или в какой яме – ты видела красную глину?

Я поняла его вопрос, но долго не могла ничего вспомнить, потому что от волнения у меня в голове все перепуталось. Пока я собиралась с мыслями, Коля закончил писать и сказал:

– Мы проводим комплексную двухсоттысячную геологическую съемку: собираем сведения о геологическом строении и гидрогеологических условиях данной территории, то есть выявляем, где распространены, чем представлены и как залегают горные породы, в том числе те самые пески и глины, что достаем сейчас из глубины, какие здесь имеются полезные ископаемые – не обязательно уголь, нефть и золото, но и торф, строительные пески, известняки, гравий, щебень. Еще нас интересует, сколько здесь подземной воды, на какой глубине она залегает, куда течет, каковы ее питьевые и иные свойства… На основании наших исследований будет составлена геологическая карта, где в одном сантиметре уместится два километра местности. Знаешь, что такое масштаб, топография?

– Знаю.

– Прекрасно. Так вот, на нашей карте мы покажем яркими цветами и значками геологические и гидрогеологические данные на фоне едва заметных контуров топографии. Все поняла?

– Да.

– И почему меня интересуют колодцы?

– Нет.

– Потому что с их помощью можно получить информацию о подземных водах. Выяснив, на какой глубине в колодцах находится вода, мы сможем узнать уровень залегания подземных вод и проследить направление их движения; взяв пробы воды, при помощи химического анализа определим ее качество; проведем опытные откачки и установим, насколько полноводны колодцы, а значит, и водоносные горизонты; если же ваши землекопы точно покажут, где появилась влага, когда они проходили шахту, то станет ясно, в каких породах сосредоточены запасы воды.