Страница 51 из 52
У психа.
Женщину звали Джоан, и она что-то кричала.
― Осколок! Возьми осколок!
Осколок? Что это вообще значит?
Затем задняя дверь фургона открылась и Кендал повернулась взглянуть на незнакомца, стоящего там.
― Том! ― закричала Джоан.
Затем случилось два выстрела и мужчина упал на спину.
Том не увидел Эринии, скрывавшегося под фургоном. Он даже не остановился, чтобы взглянуть.
Любовь слепа.
Эринии ждал, когда он подбежит, откроет дверь и увидит женщину, которую любит.
А затем он прострелил каждую ногу Тома.
Том упал, точно марионетка с отрезанными ниточками, его ноги его больше не держали. Ему удалось удержать пистолет, но никого не было, в кого надо было бы стрелять. На секунду, он задержал взгляд на Джоан, сидящей на полу в задней части фургона, ее руки за спиной, а ноги замотаны скотчем.
― Он одет во все черное!
Том быстро огляделся во всех направлениях. Налево, направо, за спину, под фургон.
Он никого нигде не увидел.
К нему пришла боль. Как будто его кувалдой ударили по голеням.
Том изменился в лице, закричав.
Затем к его затылку прижался пистолет.
― Если хоть задышишь, я убью тебя. Положи пушку на землю.
Том снова взглянул на Джоан. Он пытался сказать ей взглядом, что он не собирался вот так сдаваться. Что он предпримет какой-нибудь ход, даже если он будет последним.
Джоан сказала. ― Я люблю тебя.
А затем Тома так сильно ударили рукояткой пистолета, что весь мир пошел боком, а затем погас.
59 глава
Когда Том упал на землю, Эринии отводит свой пистолет, а затем спешит за своей сумкой, которая осталась рядом с рыболовным магазином. Он кладет свой Таурус внутрь, смачивает маску эфиром и прижимает ее к лицу Тома, до тех пор, пока не убеждается, что коп в отключке.
Затем он переключает свое внимание на фургон.
Аквариум разбит.
Вместо того, чтобы избить этих сучек до смерти, он каждой прикладывает эфир. Джоан пытается задержать дыхание, из-за чего он бьет ее в живот, чтобы она вдохнула.
Затем ему нужно взять себя в руки. Передохнуть.
Его рука перестала кровоточить. Он смотрит на свою рану, включил лампу приборной панели.
Отвратительно. Возможно, ему нужно зашить ее. Против инфекции он принимает местный анестетик и немного Тайленола 3.
Приняв лекарство, Эринии обдумывает следующий шаг. Он устал. Очень устал. Так просто делать ошибки, когда ты измотан. Самое разумное - это связать Тома, уехать в какое-нибудь безопасное место и поспать. Страдание может начаться утром, после того, как Эринии отдохнет.
Он снова посыпал порошок для свертываемости крови на ноги Тома. Раны не так уж и плохи, но будет печально, если Том истечет кровью после всех приложенных усилий.
Не так-то просто затащить Тома в фургон. Он здоровый парень, проблематично его волочить, а поднять так вообще невозможно.
Затем начинает действовать кодеин, давая силу обоим рукам Эринии. С помощью ложки он растирает четыре таблетки метилфенидата и снюхивает их, а затем выпивает целый литр воды. Во время ожидания, пока таблетки окажут свое чудотворное вещество, он стирает вантаблэк, а затем чистит фургон, выметая осколки от аквариума своей старой футболкой прямо на улицу. Большинство из пауков-бродяг исчезли, убежали в ночь. Но он был рад увидеть, что несколько из них задержались.
Амфетамины ускоряют его метаболизм, и Эринии становится легче затащить Тома внутрь автомобиля. Он заматывает скотчем руки за его спиной, а его ноги к полу фургона так, что он лежит плашмя.
Они все останутся на месте до завтра.
Но Эринии не хочет дожидаться завтра. Он на адреналине, не чувствует боли и готов дать Епитимью.
Поэтому он натягивает насколько латексных перчаток, дает каждому вдохнуть нюхательной соли, а затем начинается шоу.
― Ты очнулся, Том? ― он дает сильную пощечину мужчине, после которой Том начинает быстро моргать.
― Джоан? А ты? Ты же не хочешь это пропустить.
Джоан простреливает его своим взглядом.
― А как на счет тебя, Кендал? Готова искупить свои грехи?
У Кендал снова этот безжизненный взгляд. Но он знает много способов, как привлечь внимание человека.
― Перво-наперво. Том, ранее ты мне давал обещание. Помнишь? Ты сказал мне, что кастрируешь себя. А затем ты не сдержал свое слово, Том. Поэтому я помогу тебе его сдержать.
Эринии расстегивает ширинку Тома.
Затем он замирает.
Это неправильно. Это совсем неправильно.
Я не должен этого делать.
Это не моя работа.
Эринии отходит от Тома, а затем подходит к аптечке и находит бутылек спиронолактона.
Эта работа принадлежит моей лучшей половине.
Он колет себе дозу в бедро.
― Это не так же, как Джекил и Хайд, ― говорит он своей группе пленников, когда он стягивает с себя верх комбинезона. ― Я не трансформируюсь. У женщин есть тестостерон. У мужчин эстроген. Эри пропорции обеспечивают нам, как правило, мужественные или женские черты.
Он опускает взгляд на свою грудь, затем щипает свои соски. ― Я однажды получил с гормонами второй размер. Но потерял свою бороду. Поэтому сейчас я постоянно меняюсь, по настроению.
Эринии идет к своей спортивной сумке и достает свои подкладки. Они уже вставлены в лифчик, и они вместе выглядят и чувствуются очень даже настоящими.
― Я не был рожден с гендерной идентичностью. Я не выбирал быть трансом. Мой отец сделал этот выбор за меня, когда мне было пять.
Она снимает с себя обувь, а затем стягивает остальную часть комбинезона и боксерские трусы, выявляя…
― Ничего, ― говорит Эринии, трогая рубцовую ткань между ног. ― Лишь дырка, чтобы справлять нужду.
Грешники молчали. Все, что можно было услышать, это снующих пауков, но Эринии знает, что, возможно, это всего лишь ей видится из-за стимуляторов, которые она нюхала. Спасибо тебе, риталин. Амфетамин также сделал ее болтливой, но с этим все нормально.
Ее даже не волнует, что разговор односторонний. Эринии чувствует себя так, словно может трепать языком всю ночь.
― Прости, ― наконец-то говорит Том.
― Не за что извиняться. Очень скоро ты увидишь, каково это быть мной. Ну, не совсем. Я никогда не проходила через половое созревание, как ты. Или как те дамочки. Я достиг половой зрелости благодаря наркотикам, заказанным через интернет. Когда моя мать ушла… постойте-ка… я забегаю вперед.
Эринии роется в сумке, находит несколько розовых трусиков и свой тесак. Она кладет нож рядом и натягивает на себя нижнее белье.
― В общем, когда я была маленькой, ― продолжает она. ― Я думала, что моя мать ушла. Мой отец рассказывал меня истории о том, каким плохим человеком она была. Он рассказывал мне, что она забрала – оглядываясь в прошлое, это довольно таки забавно, но была маленькой, поэтому не понимала – что она забрала мой пенис с собой. Папа растил меня как девочку. Он называл меня его маленькой Кендол (Кукла – прим. переводчика).
Эринии бросает взгляд на Кендал. ― Понимаешь? У парня барби нет причиндалов. Там гладко. Поэтому я стала Кендал, папиной маленькой девочкой. Он оказал мне услугу, правда. Мужчины начинают войны. Мужчины насилуют. Мужчины уничтожают все, к чему прикасаются. Спасибо тебе, тестостерон, ― Кендал отдала честь. ― Папа избавил меня от всего этого. Он мой герой.
Кендал встает на колени рядом с Томом, затем вытаскивает его мужское достоинство.
― Или он был им. Пока я не узнала, что моя мама никогда не уходила. Он держал ее на цепях в подвале. По ночам я слышала ее крики. Он говорил мне, что там Эринии, наказывающая грешников.
Эринии смеется.
― Конечно же, он врал. Это не была Эринии. Это была моя мать. Я поймала его поздно ночью, закапывающего ее во дворе, после того, как она умерла. Я едва узнала ее. Папа держал ее там несколько лет. Отрезал все ее пальцы на руках и ногах. Ее язык. Ее нос. Много порол ее.