Страница 3 из 4
На крыльце он налетел на нахохлившуюся Агашу. Над ней нависал длинный Левушка и что-то бубнил.
– Кирилл! – Агаша намертво вцепилась в его рукав. – Ты домой?
Зимин слегка опешил:
– Ага…
– Нам по пути, пойдем… Пожалуйста, – добавила она, не выпуская его рукав.
Кирилл подчинился, хоть и был удивлен таким поведением одноклассницы. Она никогда не позволяла себе ничего подобного.
У ворот он обернулся. Левушка все еще стоял на крыльце и, прищурившись, смотрел прямо на него. Кирилл помахал ему: «Пока».
Агаша шумно вздохнула и прошипела себе под нос:
– Достал!
Кирилл лишь слегка пожал плечами, его это не касалось.
Всю дорогу Агаша молчала. И он был благодарен ей за это. Да и о чем им говорить?
Когда они подошли к дому Кирилла, девушка остановилась:
– Ну, пока, я там живу, – она махнула рукой куда-то в сторону.
– Пока…
– Спасибо, что проводил.
– Да не за что.
На том и разошлись.
Уже в подъезде он вдруг вспомнил, какие у Агаши глаза – серые, с черной крапинкой по радужке. И лицо всегда очень серьезное, и хвостики как уши у спаниеля. Кирилл невольно улыбнулся.
Этот зануда Левушка точно ее достал. Надо его тормознуть слегка.
Дома Кирилл попытался себя как-то занять. Он взялся за учебник информатики, решив, что самый верный способ обратить на себя внимание Дейлиссы – выучить домашнее задание так, чтоб от зубов отлетало, и прорваться к доске. Уж там-то он себя покажет.
Кирилл долго вчитывался в параграф учебника, но, кроме невнятных образов, ничего не запомнил. Мозг отказывался подчиняться. Вместо информатики он изрисовал тетрадку набросками красавицы из другого мира. Правда, теперь она словно бы обрела земные черты.
На его рисунках Дейлисса сидела за учительским столом, она же стояла у доски, она же выходила из учительской…
Увлекшись, он не смог сдержаться и написал еще одно восторженное письмо, уверенный в том, что теперь-то Дейлисса, прочитав послание, точно узнает своего рыцаря:
О, великолепнейшая!
Я снова не удержался и позволил себе писать к Вам!
Не прогневайтесь! Впрочем, знайте: я готов понести самую суровую кару.
Второй день меня не отпускает мысль, что мы связаны самой судьбой!
Нет-нет, я бы не дерзнул предположить! Но попытайтесь вспомнить, вдруг в Вашей душе родится отголосок нашего с Вами общего прошлого.
Разве Вы совсем забыли Ваш чудесный, наполненный магией мир, где Вы правили многими землями и к Вашему трону стекались самые мудрые и сильные правители, чтобы спросить совета, заключить союз, победить в битве.
Где Вы, оседлав могучего дракона, могли носиться над облаками, раскрашивая их в разные цвета.
Вы, победившая мрачного зверя, разогнавшая тьмы чужих, обезопасившая свою землю и подданных.
Вы та, о чьих подвигах слагают легенды, о чьей красоте поют бесконечные песни, чья доброта и прелесть вызывает зависть у врагов!
Неужели Вы все забыли?
Неужели не хотите вернуться?
Я бы все отдал, чтобы помочь Вам!
Только позовите!
Поставив подпись, он почувствовал, как дрожат пальцы. Волнуясь, перечитал написанное. Чуть не пустил слезу, таким проникновенным оказалось его письмо. Теперь она точно вспомнит! Она узнает его! Завтра все решится! Надо только тщательно подготовиться.
Кирилл спал беспокойно. Летал во сне, а под ним громоздились лилово-фиолетовые тучи, прошитые стежками молний. Где-то там, в эпицентре грозы, неслась бесстрашная дева на черном драконе.
В школу Кирилл пришел раньше всех. Спрятался за углом недалеко от учительской и ждал.
Дейлисса тоже пришла рано. Плащ нараспашку, русая коса через плечо. Шагала, дробно постукивая каблучками по полу.
«Читала или не читала?» – сердце Кирилла стучало в такт каблучкам Дейлиссы. На этот раз он подготовился. Письмо в конверте, на конверте наклейка с именем и фамилией, напечатанными на компьютере.
Стоило Евгении Юрьевне выйти из учительской, Кирилл шмыгнул туда и аккуратно положил заветный конверт на столик у двери, где лежала вся корреспонденция. Оставалось надеяться, что письмо передадут ей и никто не посмеет его распечатать, – в конце концов, читать чужие письма – дурной тон!
Лева
Несколько дней Левушка не разговаривал с Агашей. Старался не замечать – пусть помучается, может, поймет, как она его обидела.
Но, понаблюдав за одноклассницей, Лева обнаружил, что она ничуть не встревожена и нисколько по этому поводу не переживает. Не ловит его взглядов, не заискивает и вообще не смотрит в его сторону!
Это вопиющее нарушение всех мыслимых и немыслимых правил! Могла бы извиниться, он ждал, между прочим, хотел в кино пригласить. А если бы билеты пропали?! Разумеется, Левушка подстраховался и пригласил в кино маму, но все равно было ужасно неприятно. Потому что мама посматривала на него с жалостью. И опять говорила, что Агаша не стоит его переживаний. Левушка от отчаяния резко ответил:
– Это не твое дело!
А ведь он никогда раньше не грубил маме!
Агаша была виновата по всем статьям. Она отказалась идти в кино, она пошла домой с Кириллом, она не извинилась, и из-за нее Левушка повел себя неприлично. Мало того что на русском и литературе она сидит с Кириллом – ну допустим, их так посадила учительница, – но это не повод ходить вместе из школы под ручку.
Что же это получается: ей нравится этот безмозглый Зимин? Но он же абсолютное ничтожество. Нет, он ей не нравится: Агаша ведет себя подобным образом только для того, чтоб позлить Левушку. Выходит, она до сих пор помнит тот злополучный день рождения? Но нельзя же быть такой злопамятной! Да и что такого обидного сказала мама? Подумаешь!
И вдруг ему на ум пришла одна мысль, от которой сразу же стало неприятно. На алгебре он заметил, как Кирилл держит в руках какой-то листок, а там то ли письмо, то ли стихи… Что-то про дочь Луны и Огня, серебряноволосую… Неужели Кирилл пишет Агаше? Быть такого не может!
Спокойно! Почему не может? Агаша светленькая, сероглазая, на носу веснушки – значит, дочь Луны и Солнца, Луны и Огня…
Да откуда этот придурок таких слов нахватался, он же неграмотный? Анимешек насмотрелся, что ли?
Если Агаше нужны красивые письма, Левушка и сам напишет, и уж точно получше всяких. Без ошибок.
Дорогая Агафья!
Ты очень красивая и привлекательная девочка.
Я знаю тебя уже не первый год и очень ценю твои качества. Например, аккуратность, целеустремленность и любовь к точным наукам.
Я считаю тебя самой умной и незаурядной ученицей нашей параллели.
И, как ты, наверное, знаешь, всегда хотел с тобой встречаться.
Я никогда не скрывал от тебя своих чувств. А если ты из-за чего-то обиделась, то пора уже забыть, простить меня и двигаться дальше.
Левушка перечитал письмо несколько раз, затем переписал начисто безупречным почерком и подошел к Агаше на перемене:
– Тебе письмо.
У нее глаза сделались круглые и злые, руки спрятала за спину.
– Это еще что?
– Агаша, да ничего особенного, тебе письмо от меня.
– Эпистолярный жанр возрождаешь? – прищурилась она.
Этот вопрос слегка смутил Левушку:
– Просто я подумал, тебе нравятся бумажные письма…
Агаша вздохнула, молча взяла письмо и ушла.
Агаша
Она прочитала Левушкино письмо в школьном буфете на большой перемене. И ужасно разозлилась.
Левушка никогда ей не нравился. А его настойчивые ухаживания и занудные нравоучения частенько вызывали настоящую ярость. Но не драться же с ним! И главное, он вроде ничего плохого не делал, но его уверенность в собственной исключительности, его бесцеремонная настойчивость просто выводили из себя! Ах да, еще и его мамаша – познакомившись с ней в прошлом году, Агаша сразу поняла, яблочко от яблоньки вообще не упало. Мать и сын – одно целое, постороннему человеку их не понять. Да Агаша к этому и не стремилась.