Страница 11 из 12
Своеобразно определялся также статус князя в качестве носителя верховной власти. В законах об этом вообще ничего не говорилось. У многих ученых возникало впечатление, что государь на Руси стоял выше закона и вне его, т. е. был деспотом. Но такое впечатление обманчиво. Подобная ситуация характерна для всех ранних государств. На этой стадии нигде в мире не практиковали договорных ограничений, но повсеместно воспринимали персональную власть как священное (сакральное) явление. Не был исключением и восточнославянский князь. Его личность и функции осмысливались в мифологических образах. Само государство отождествлялось со строением или продолжением тела князя. Он владеет государством, как собственными органами – руками, ногами, головой. Государственные налоги – это еда, корм князя. Чтобы законно унаследовать великокняжеский титул, не требовалось писать особый закон или завещание. Но будущий преемник обязан был присутствовать на похоронах отца – великого князя. К сожалению, эти воззрения, создающие особый комплекс идей о власти, применительно к Руси почти не изучены. Но ясно, что именно они содержали ограничительные и разрешительные нормы для политической деятельности членов княжеской корпорации.
Остальные корпорации также выполняли свою часть государственно-политических функций. Дружины князей были не только профессиональным войском, но и управленческим аппаратом. Они концентрировали и использовали ресурсы страны для обороны и экспансии, взимали дани, творили суд, оберегали общественный порядок. Характерно, что на первых порах дружина-аппарат действовала кочевым способом. Этот способ нашел выражение в практике полюдья – объезде подвластных земель для сбора дани и осуществления суда. Само полюдье – просто путь от нерегулярных поездок дружинников за данью до хорошо отлаженной общегосударственной системы. Арабские путешественники, например, оставили описание архаичного полюдья при князе Олеге Вещем. Оно еще больше напоминало набеги «руси» на славянские поселенья. Разбившись на отряды в 100–200 чел., «русы» собирали дань и кормились. «Они поедают достояние и расхищают добро славян», – констатировали арабы-современники. Князь Игорь Старый (912–945 гг.) организовывал полюдье иначе. В поход за данью отправлялась вся дружина, слуги, обозники. Экспедиция целых полгода (ноябрь – апрель) объезжала славянские земли, проходя более 1500 км. Ее «объезды» выполняли также идеологическую роль, символизируя власть князя и значимость княжеского окружения. Весной и летом «рycы» продавали или меняли собранные меха, мед, воск на заморских рынках.
Убийство князя Игоря древлянами в 945 г. вызвало важную реформу даннической системы. Реформу начала его вдова княгиня Ольга, но особенно активно внедрял новый порядок ее внук Владимир Святой. Территории общин теперь превращались в специальные округа-погосты. При этом дружинники везде уничтожали прежние общинные центры (погостины) и возводили новые княжеские крепости. Эти крепости сооружались по единому плану и имели единое назначение. В каждой из них размещался небольшой отряд воинов во главе с тиуном11. Тиуны с помощью гарнизонов крепостей руководили сбором дани, ее хранением и доставкой в Киев, выступали в роли судей, контролировали выполнение княжеских указаний. Традиционное объездное полюдье практиковалось меньше. Сам термин «полюдье» приобрел новое содержание. Полюдьем стал называться единовременный налог.
Сеть княжеских крепостей значительно усилила контроль над общинными корпорациями со стороны официального государства. Но погостовские общины, или верви, продолжали оставаться сильными автономными организациями. Они участвовали в сборе налогов. При необходимости общинники своей «сотней» под руководством старост выходили на войну. В погостах действовал свой суд. Судьями были главы семейств, которые на основе обычного права решали множество дел.
Для системы погостов было характерно специфическое переплетение политических функций всех корпораций. Поэтому она являлась основой патриархально-монархической государственности. Механизм ее работы не нуждался в организации сколько-нибудь сложных центральных органов. Для обсуждения и решения важнейших вопросов князья собирали на совет своих дружинников. Вначале в совещаниях участвовала вся дружина. Позднее эти совещания стали более узкими и сделались привилегией дружинной верхушки. Но и такие советы при князе не имели стабильного количественного и персонального состава. Не разделялись и решаемые советом дела, среди которых могли быть вопросы войны и мира, законодательные и прочие проблемы. В качестве исполнителей государственных решений князья также использовали свой двор, состоящий из их личных хозяйственных слуг. Княжеские люди, высшие и рядовые (повара, конюхи, псари и прочие), наряду с дружинниками одновременно являлись и частью тогдашней администрации. Таким образом, возникло уникальное явление, когда господствующее сословие и государство как бы сливались в дружинном институте (рис. 1).
Свидетельством укрепления государственной собственности стали возникавшие территориальные и должностные «кормления»12 для младших родственников князя и знатных дружинников. Другим проявлением той же тенденции было объявление территории государства княжеской «вотчиной», т. е. наследственным владением великого князя киевского. Вслед за этим князья начали реально распоряжаться землей: дарить, жаловать, обменивать. В результате с XI–XII вв. началось развитие крупного частного землевладения. На Руси оно приняло форму вотчинной системы. Вотчинник-землевладелец обладал правом распоряжаться своей землей: передавать наследникам, дарить, продавать, закладывать.
Рис. 1. Государственный механизм Киевской Руси
Первоначально вотчина и князя (его домен), и его слуг имела рабовладельческий характер, постепенно там появляются и феодально-зависимые крестьяне, но рабы все же преобладали в течение всего киевского периода. Таким образом, с XII в. в феодальной собственности образовалось два сектора – государственно-корпоративный и частный. Но вотчины основывались, главным образом, на рабском труде и представляли собой островки в море свободного общинного мира. Вотчинная система не стала господствующей, и если мы можем говорить о раннем феодализме, то он был прежде всего государственным.
Но вернемся к дружине. Она появилась в IX в. и существовала за счет государственных доходов. Основной обязанностью дружинников была военная служба. С князем дружинников связывали узы личной верности, носящие взаимный характер. Поэтому говорить о князе как самодержце в раннефеодальный период едва ли правомерно. Пополнялась дружина, как правило, не за счет старой родовой знати или рядовых общинников, а за счет маргинальных элементов: изгоев славянского происхождения, бродячих иностранцев, зависимой челяди князей, скандинавских викингов. Это облегчало превращение дружины в эксплуататорский слой, чуждый местному населению. Таким образом, дружина не вырастала из общины, а стояла над ней. Не случайно уже в IX–X вв., чтобы выделиться, дружина носила самоназвание «русь», имеющее социальное значение как синоним этнически пестрой дружины.
Дружина-«русь» сформировала свою специфическую культуру, отличную от простых славян. Она носила смешанный евроазиатский характер и проявлялась в вооружении, снаряжении боевых коней, костюмах, украшениях, домашней утвари, погребениях.
С Х в. внутри дружины существовала собственная иерархия. Ее члены делились на высших – «мужей» и низших – «отроков». Позднее к ним прибавился еще один разряд – «децкие». Часть воинов постоянно находилась при князе, составляя его ближайшее окружение и свиту, другая часть несла службу по городам. Города служили как бы общими замками и, в отличие от западноевропейских городов, были прежде всего административными, а не торгово-ремесленными центрами. С разрастанием рода Рюриковичей роль городовых дружин перешла к дружинам князей – родственников великого князя киевского.
11
«Хранитель ключей», управитель княжескими богатствами.
12
Специально выделенные территории, с которых они собирали «корм» для себя.