Страница 2 из 21
- Смерть Трое!
Менелай с Онезимосом вошли внутрь. Их глазам открылась любопытная картина: на полу, устланном лавровыми венками, возлежал пухлый усатый молодец и дул в амфору. По виду Менелая, Оник понял, что это еще не рассчитанный денщик Писистрат.
- Ты что же это творишь, засранец! Думаешь, раз земляк, так и будешь всю жизнь на мне лозой висеть. Но лоза вино дает, а ты его только впитываешь! Кто дал тебе право на моих венках возлежать! Это олимпийские награды, а ты по ним своим жирным задом елозишь! Все! Пошел вон! Скажи Профою, что я перевел тебя в санитары к Махаону. Чтобы с этого момента я тебя видел только издали и только усердно работающим!
Судя по отсутствию какой-либо серьезной реакции со стороны Писистрата, Оник понял, что такой разнос тому не в новинку. Лениво приподнявшись, он сделал легкий кивок в сторону Менелая, что, по всей видимости, означало высшую степень почтительности.
- Прошу прощения, что не встаю, дорогой Менелай Атреевич, - произнес Писистрат слабым дрожащим голосом, - но силы совсем оставили меня. Вы же знаете, как я вас уважаю, и как вас любит моя бабушка, ваша бывшая няня Агапиевна. Только вчера я получил от нее весточку. Старушка сообщает, что совсем плоха, но не боится Аида, так как знает, что вы за мной присматриваете. Вспоминала с умилением, как вы у нее маленьким постоянно кружку просили, и пить вместе с собой заставляли. А лежу я, потому что во время вчерашнего боя, пока вы крепко спали, изнервничавшись в его предвкушении, подлый троянец пытался влезть в нашу палатку. Мне пришлось вступить с ним в неравный бой. Вы же знаете, я больше по философии. Но я отразил натиск коварного врага и сразу же отправился к Махаону, чтобы зафиксировать побои.
- Осмотр затянулся до утра. Когда я вернулся, вас уже не было. Изнеможенный, я решил немного передохнуть, благо кто-то рассыпал по полу эти манящие венки. О горе мне, я не обратил внимания на то, что это ваши славные призы! Рядом стояла пустая амфора, и я решил немного в нее подуть, чтобы отвлечься от боли. Вот, собственно, и вся история. Будьте великодушны, дайте мне минуту, я соберусь с силами и сразу же уйду. В любом случае, спасибо вам за все. За то, что девять лет оберегали меня и учили уму-разуму. А то, что я вас столько раз от смерти спасал, так на то он и денщик. Это моя работа, - с этими словами Писистрат наконец поднялся и, пошатываясь, побрел к выходу.
- Погоди, - сказал несколько сконфуженный Менелай. - Бабушку приплел, троянца какого-то. Ладно, если принесешь справку от Махаона, то, считай, оправдан. Будете вдвоем работать. Я все-таки главнокомандующий, почти, мне по чину можно. Бегом!
Изможденный героической ночью, Писистрат внезапно приосанился, крикнул "Есть!" и ланью скакнул из палатки. Менелай проводил его тяжелым взглядом, сплюнул и обратился к Онезимосу.
- Видал, каков фрукт? Сразу о бабушке начал плести, чтобы разжалобить. Чтоб она поскорей к Харону отправилась, старая грымза! Я для такого дела свои золотые монеты готов ей не только под язык, а во все щели запихнуть! Этот наглеет не по дням, а по часам. Знает, что выгнать его не могу, ведь сразу побежит о моей бессердечности рассказывать. Думаешь, он действительно с кем-то ночью воевал? Максимум, с этим троянцем мое вино выпили и разошлись. Спасибо, если не с Парисом. Трепло! Спасал он меня! Думаешь, справку не принесет? Три принесет и еще надбавку за инвалидность к жалованью потребует. Но снабженец хороший, здесь ты у него учись.
- Ты спрашиваешь, как так получилось, что я спал во время боя? - внезапно обратился Менелай к Онику, не проронившему ни слова с момента входа в палатку. - Честно скажу, устал! Целыми днями на ногах, с рукописями работаешь, организм в какой-то момент не выдержал и отключился. А мой помощник, этот паршивец, не разбудил, за что естественно еще получит по шее. Учитывай и не совершай его ошибок. Да и бой там был на три драхмы. Не буду же я при каждой пустячной драке кулаками махать. К тому же, охрана мне запрещает. А так, ты не думай, я еще ого-го! Или, может, сомневаешься в моих силах? Давай-ка в стойку! Помнишь, как мы еще в Спарте боролись?
Оник, хорошо помнивший времена, когда Менелай подолгу возился в партере с каждым из учеников, старшему из которых едва исполнилось четырнадцать, сразу шутливо поднял руки вверх, признавая поражение. Довольный военачальник похлопал его по ребрам, подошел к огромной амфоре в углу, набрал полный черпак и с ходу его осушил.
- В общем, Онезимос, слушай свои обязанности, - сказал Менелай, откашлявшись. - Первое, чтобы у меня всегда были чистая повседневная одежда и сверкающие доспехи. Можешь поручать это моему рабу Сделамусу (он сейчас в отпуске, потом познакомишься), можешь стирать сам, можешь нагнуть Писистрата - мне главное результат. Сам видишь, в чем я сейчас хожу? - Менелай крутнулся вокруг своей оси, демонстрируя темно-серую хламиду. - Запомни, эта хрень должна быть белоснежной. А вот те красно-бурые доспехи, видишь, должны быть зелеными. Уже две недели прошло, а Писистрату хоть бы хны. Кроме того, ты становишься моим главным порученцем. Если Писистрат будет на тебя давить, смело бей ему в рыло - я разрешаю. Пока себя не поставишь, дела не будет. Ну, и так далее, и тому подобное, и т. д. и т. п. Вино активно употребляешь?
- Никак нет, Менелай Атреевич! - браво ответил Оник, который с удовольствием опрокинул бы сейчас в себя пару-тройку черпачков. - Пью исключительно в нерабочее время, и то только под хорошую закуску и в хорошей компании.
- Молодец, а то видишь, как этот Писистрат пристрастился. Я, ты сам знаешь, мужчина спортивный, держу себя в форме. Нервы вот только подрасшатались. Столько людей положили из-за этого скотодрала Париса и дуры Елены! Иногда, конечно, позволишь себе. Но в меру! А этот пройдоха за раз может виноградник выпить. Впрочем, я еще по Спарте помню, что ты не слишком по этому делу. После тренировок больше литровой амфоры в ларьке никогда не брал. Молодец! Ладно, хватай черпак...
III
...Когда Писистрат вернулся от Махаона, Менелай уже спал, а добросовестный Оник делал влажную уборку.
- Спит? - громко спросил бывший главный, а теперь второстепенный денщик.
- Спит, - шепотом ответил Оник, - не ори.
- Да его сейчас и Зевс с молниями не разбудит. Бросай свое гиблое дело, я здесь сроду не убирался и тебе не советую. Завтра вернется из отпуска раб Сделамус, он все и сделает. Это его работа. Мы, демократы, себя такой ерундой утруждать не должны. Хватай-ка вон ту пузатенькую амфору и пошли на свежий воздух знакомиться.
Оник подумал и решил, что давать Писитрату в рыло еще рановато. "Поставить себя всегда успею, а пока, действительно, нужно осмотреться, что к чему". Он взял амфору, круг сыру и сорвал с чемпионского венка несколько лавровых листов, чтобы впоследствии перебить запах изо рта. В момент, когда денщик потрошил олимпийскую награду, Менелай вдруг привстал на постели и громко крикнул "На Олимп!", после чего снова упал на спину и захрапел.
- Не обращай внимания, - сказал Писистрат, - это у него каждую ночь.
- А чего это он? - шепотом спросил Оник.
- Откуда я знаю. Может, на богине какой-то решил жениться. Пошли.
Свежеиспеченные друзья разместились на живописной полянке неподалеку. В Спарте они знакомы не были, сказывалась разница в десять лет. Писистрат в свое время занимался у Менелая в кружке детско-юношеских героев спорта. Из всех учеников именно ему царь доверил сопровождать себя в Трою, чем Писистрат неприкрыто гордился.
- Понимаешь, я же тогда просто не понял, что он имеет в виду, - рассказывал героический денщик. - Он спросил, не желаю ли я снова увидеть прекрасную Елену. Я же не знал, что ее украли. Думал, он опять хочет, чтобы мы поборолись на ее глазах, и я проиграл. Мы уже несколько раз так делали. Менелай думал, что ей нравятся мужественные мужчины, победители. Ему казалось, что Елена после таких поединков к нему особой страстью пылала, что ли. Вот он ее и развлекал. А царице нашей, как видишь, такая мужественность была до фени. Спорту - спортово, а сексу - сексово. В этом деле тоже голову иметь нужно. Парис ведь не просто взятку за судейство забрал. Он ведь к Елене деликатный подход нашел. И неудивительно. Мужик всю юность с козами да нимфами за разговорами провел, а что это значит? Значит, что он искушенный в игривых искусствах человек, не сочти за скабрезность.